Затем, что правду говорила,
Затем, что землю берегла
И небеса боготворила,
В тюрьме прижиться не смогла.
Как птица падает за тучи
В плену потоков ледяных,
Так я, с земной сорвавшись кручи,
Лишусь и близких, и родных,
В чужом краю навеки кану
Для тех, кому не горек хлеб,
И сердца пламенную рану
Освобожу от душных скреп.
Не надо слов для темы плача,
Невелика земля людей.
И раз не выпало иначе,
То кроме Бога нет судей!
Тоске неведомы поблажки,
И я не стану горевать.
Из родника наполню фляжки
И буду снова понимать,
Как в целом мире безграничном
Частицы малые срослись,
Но их мельчайшие отличья
В моей душе отозвались!
«Разлуки белые глаза…»
Разлуки белые глаза
Скользят по окнам равнодушно,
Их взгляду время не послушно,
Пытаясь вырваться назад.
Но там, откуда я взялась,
Всё тот же омут неприятья.
Моё под ветром смялось платье, —
Он надо мной ярился всласть, —
Однако разум уцелел,
Ему продолжить сказ недолго.
Немного воздуха отволгло,
Да раскрошился света мел,
И пепел выпал по краям
Дороги, не ведущей к храму.
Лишь память носится упрямо
По жёлтым скошенным полям,
Где от стерни лоснится холм,
За ним другой, но до заката
Истлеет и она. Когда-то
Страшилась мыслей чёрных волн
Моя душа, теперь не так, —
Её покоя не нарушить…
А тишина заходит в душу,
Как расстояний вещий знак…
«Там, где в сердце была Россия…»
Там, где в сердце была Россия,
Разрастается пустота.
Не берёт меня ностальгия,
Ум покинула суета.
Словно бабочка, кокон сбросив,
Полетела на свет душа.
Пусть для тела настала осень, —
В чувствах золото, а не ржа.
Ни сомнений во мне, ни фальши,
Не тревожит чужая речь.
Буду жить, как и прежде, дальше,
Будет время, как прежде, течь,
Но на память наложит вето
Этот дивный для глаз простор,
Где ещё не погасло лето
Над горбами лиловых гор.
Прощальные ветра
«Эрзац-мечты властителям в угоду…»
Эрзац-мечты властителям в угоду…
Шельмует век и карты раздаёт.
Богатство духа не дано народу,
Что из-за денег кровь земную пьёт.
Дым без огня… вновь истлевают листья…
Так дотлевают память и судьба.
Не так уж много недоступных истин,
Но вновь кругом идёт-кипит борьба.
То тут, то там ползёт над миром ересь,
Безумна жизнь, что Богом налита
В меха Земли. Меж ойкумен рассеясь,
Не познанной осталась красота.
Стада влекомы жалкою потехой,
Всё — на потребу, время мчится вскачь,
И топит печи алчности со смехом
Грядущей жизнью человек-палач.
Но есть на свете, как вкрапленье истин
В негодный прах, в неузнанный сырец,
Бессребреник и недотёпа истый
В делах практичных — человек-Творец.
Им не сойтись в желаниях навечно,
Хоть кровь одна бежит у них внутри.
Уничтожает первый бессердечно,
Что ни возьмёт, другой — опять творит,
И так до бесконечности. Оскома
Ни одного из них не бьёт в пути.
И нет у них вовек другого дома,
И вместе до конца им не дойти.
Останутся они с последним часом
Наедине в пустынном мире грёз:
Один — накрыв собой все деньги разом,
Другой — имея в сердце море слёз.
А замысел вселенский прост и ясен, —
Подобен Богу только лишь Творец,
Но и его нелёгкий путь напрасен
Там, где властитель истины — сырец.