Был конец октября. Шел дождь вперемешку со снегом, по кольцевой плотным потоком неслись машины, все больше тяжелые тягачи с фурами. Между ними сквозили легковушки с непрерывно работающими дворниками, размазывающими по лобовым стеклам московскую хлябь. Пасмурно, противно было в природе. Так же пасмурно и противно было на душе у Тимура.
Двести тысяч долларов – это была плата за то, что ликероводочному заводу Тимура, научно-производственному объединению «Иртыш», вернут лицензию, отобранную после того, как налоговая инспекция Центрального федерального округа выставила заводу счет на 292 миллиона рублей – больше десяти миллионов долларов по курсу ЦБ. Сумма сложилась из якобы недоплаченных налогов за 2001 год и штрафных санкций. И хотя Тимур с документами в руках доказывал, что купил завод всего полтора года назад и за дела прежнего хозяина отвечать не может, налоговики уперлись: покупая завод, вы автоматически приняли на себя все его обязательства перед государством, в том числе и долги. Таков закон. Государству все равно, с кого оно получит недоимки по налогам – с вас или с прежнего хозяина.
Наезд налоговиков был полной неожиданностью для Тимура. Завод он купил не с бухты-барахты. Первое, что сделал перед покупкой, – нанял опытного бухгалтера, бывшего коммерческого директора Алихана Илью Ароновича Гольдберга, и по совету Панкратова, работающего теперь экспертом в Национальной алкогольной ассоциации, вызвал из Тулы Нину Петровну, начальницу юридической службы «Туласпирта», специалиста молодого, но очень въедливого. С их помощью проверил отчетность завода за пять лет. Ничего подозрительного не обнаружилось. Правда, вызвали сомнения несколько очень больших поставок водки в Якутию торговой фирме «Тыгын Дархан», которые не были оплачены.
Прежний владелец завода по фамилии Емельчук, лысый пятидесятилетний господин с тяжелым, исподлобья взглядом, с золотым «Ролексом» и перстнем с крупным рубином на волосатой короткопалой руке, неохотно признался: «Прокололся. Кинули меня якуты. Крупно кинули. Водку взяли, денег не дали. Суки». «А зачем давали? – не понял Тимур. – Один раз не заплатили, зачем еще давать? Партия-то была не одна». «Время поджимало. Северный завоз. В навигацию не успеешь – все. На этом меня и купили. Железной дороги-то у них нет. Амуро-Якутская автомобильная магистраль от Нерюнгри. Горе, а не дорога, по ней не навозишься. Заказ был очень серьезный, четыре баржи по полтора миллиона бутылок. От таких заказов не отказываются. Банковские гарантии дали. Банк „Саха“. Все оказалось липой. И гарантии, и сама фирма. Однодневка. „Тыгын Дархан“, мать ее. До сих пор не знаю, что это значит. Вот говорят, на северах народ честный. Может, так оно и было при царе Горохе, а сейчас везде сплошное жулье. Только это – между нами, – хмуро попросил Емельчук. – Дело прошлое, но все равно пойдут разговоры: лох. А с лохом серьезные люди не будут иметь дела».
Емельчук Тимуру не понравился, но завод был – то, что надо. Когда-то это была районная плодоовощная база, куда сгоняли местную интеллигенцию, студентов и служащих на переборку гнилой картошки. Не в центре, но и не у черта на куличках – в Чертаново, на оживленном месте. Капитальные постройки, просторные, требующие лишь небольшого ремонта. Высокий бетонный забор с вахтой, как в воинской части. Разливочные линии нуждались в модернизации, оборудование купажного цеха и водоподготовка безнадежно устарели и требовали замены, но все это было решаемо. Особенно же понравилось Тимуру кирпичное одноэтажное здание, основной своей частью находящееся на территории базы, но с фасадом на улицу. Как часто бывает, когда человек покупает холодильник, его выбор решает не мощность или объем, а какая-то совершенно неважная, но приятная безделушка, вроде ячеек для яиц. Так повлияло на решение Тимура и это здание. Он сразу увидел в нем фирменный магазин, в котором водка «Иртыш» будет продаваться по отпускной цене, с минимальной торговой наценкой. И это окончательно решило его сомнения.
Емельчук запросил десять с половиной миллионов долларов. Тимур предложил семь. Сошлись на восьми с половиной.
Тимур помнил рассуждения Черецкого из корпорации «Россия» о том, что частные предприятия обречены на вымирание, а будущее на глобальном рынке принадлежит крупным игрокам, владеющим современными технологиями продаж. Если признать его правоту, следовало сразу идти под крыло корпорации и перенастраивать завод на выпуск водки «Русская». Но что-то мешало Тимуру согласиться с этим прогнозом.
Да, Черецкий был прав в том, что сегодня главное не произвести, а продать. Да, не вызывали сомнений успехи на мировом рынке крупных компаний с раскрученными торговыми марками. Но в то же время рядом с ними мирно сосуществовали небольшие частные фирмы. Была глобальная сеть «Макдонольдса» – и были кафе и забегаловки со своими завсегдатаями. Были обувные гиганты вроде «Саламандера» и «Карло Пазолини» – и были вполне успешные мастерские, где обувь шили на заказ вручную. Была целая сеть «Пятерочки» и «Рамстора» – и были магазинчики с постоянными покупателями. Почему такой же частной фирмой, не претендующей на глобальность, не может стать научно-производственное объединение «Иртыш» со своей водкой – качественной и недорогой? Сохранились связи с оптовиками, охотно покупавшими дешевую бесланскую водку, будет фирменный магазин. А главное – свое дело, где Тимур станет не частью корпорации «Россия», а полновластным хозяином. Он не сомневался в надежности корпорации, не сомневался в умении ее топ-менеджеров находить оптимальные решения, но ему не нравилась сама мысль, что он будет кому-то подчинен. Еще с советских времен сидело в нем недоверие к любому начальству. В последующие годы частник в его сознании укрепился окончательно и бесповоротно. Пройдут мимо большие деньги, которые обещало сотрудничество с «Россией»? Да и пусть, с него и небольших хватит, всех денег не заработаешь.
Через некоторое время, когда Тимур поделился этими соображениями с Панкратовым, тот усмехнулся:
– Не хотелось бы вас разочаровывать, но вы никогда не станете олигархом. Я наконец-то понял, что отличает их от обычных людей. У них установка принципиально другая: заработать все деньги. Абсолютно все, и ничуть не меньше. А что? У некоторых получается.
Через полгода был закончен ремонт, обновлено оборудование, завод заработал. И поначалу все складывалось так, как планировал Тимур: был стабильный спрос, бойко торговал фирменный магазин, неучтенный спирт владикавказского спиртзавода позволял удерживать конкурентноспособные цены. И вдруг, как кирпич на голову, свалился иск налоговиков. Вместе с коммерческим директором Гольдбергом и Ниной Петровной, перебравшейся в Москву и ставшей главным юристом «Иртыша», Тимур еще раз тщательно проверил архивные отчеты. Да, водку в Якутию отгрузили, четыре крупных партии, но никаких данных об оплате не было. С выписками из документов Тимур отправился в налоговую инспекцию. Там ему заявили: «Мы располагаем другими сведениями». И предъявили ответ торговой фирмы «Тыгын Дархан» на запрос налоговиков. В нем было сказано, что все платежи НПО «Иртыш» за поставленную в 2001 году водку были своевременно переведены на банковский счет завода. К ответу прилагались копии платежных поручений.
«Платежки фальшивые, – попытался настоять на своем Тимур. – Фирмы „Тыгын Дархан“ нет. Это была однодневка». «С чего вы взяли? – удивились в инспекции. – Платежки мы проверили в банке. Деньги действительно поступили. А вот налог с них завод не заплатил».
Единственное, чего смог добиться Тимур – отсрочки на месяц, чтобы самому разобраться с делами.
Больше недели ушло у него на поездку в Якутск. Все билеты на прямые рейсы из Москвы были распроданы на две недели вперед. Как объяснили Тимуру – конец отпусков. Посоветовали лететь через Новосибирск. В аэропорту Кольцово он не сориентировался и зарегистрировал билет не на прямой рейс, а на Ан-24 местной авиалинии, летевший в Якутск с тремя посадками. Каждая посадка с разгрузкой почты и высадкой пассажиров занимала часа по два, в Олекминске застряли на пол суток, потому что Якутский аэропорт закрылся по метеоусловиям. В итоге Тимур прилетел в Якутск не в первой половине дня, как рассчитывал, а в пятницу ночью. Все учреждения, понятное дело, были закрыты, пришлось до понедельника торчать в аэропортовской гостинице, сражаясь с клопами.