Путешественники остановились в поселке Тодороги, известном своими минеральными источниками. Отдохнув после трудного перехода, Воейков осмотрел теплые железистые ключи. Узнав, что поблизости есть гейзеры, Воейков решил ознакомиться с ними. Струя гейзеров поднималась вверх на двадцать метров. Температура воды достигала 94 градусов. На берегах бассейна были осадки серы и окаменелые деревья.
Дальнейший путь к Сэндаю шел по сильно пересеченной местности вдоль реки, а затем по дну старой озерной котловины, сначала очень узкой, а к югу расширяющейся. Здесь Воейков увидел и плантации бамбука. Чувствовалось дыхание юга.
Северный Хонсю кончается у Сэндая. Долины вокруг залива Сэндай, в отличие от северной Японии, были густо заселены. Во все стороны тянулись орошаемые рисовые поля, а где невозможно орошение — посевы пшеницы или ячменя, чайные плантации и тутовые деревья.
В заливе Сэндай свыше восьмидесяти островов. Они покрыты главным образом сосновыми лесами, но встречаются лиственницы, кедры, туи, множество южных растений и среди них огромные камелии, своей необычной красотой особенно привлекавшие путешественника.
С интересом осмотрев богатые сэндайские храмы, Воейков со своим спутником отправился на юго-запад, к городу Фукусима. Путешественники ехали по широкой котловине. Фукусима славилась высококачественным шелком (ошью). Воейков остановился в городе, осмотрел его, посетил губернатора, получил от него карту провинции и направился на северо-запад, чтобы вновь пересечь горы и познакомиться с побережьем Японского моря.
Путешественники поднимались к перевалу по лесистой местности. В горах природа была дикой. За перевалом долина расширилась, и перед взором путешественников раскинулись все те же рисовые поля.
Воейков изумлялся искусству японских крестьян, примитивными орудиями обрабатывавших поля. Культура риса требует большого труда. Площадь поля должна быть аккуратно выровнена, что нелегко сделать в холмистой и горной местности. Каждое поле окружается глиняной стенкой. К полю подводится вода. Поля тщательно удобряются.
Во время путешествия по Японии Воейков много раз видел, что трудолюбивые японские крестьяне превращали иногда довольно крутые склоны гор в несколько террас, расположенных одна выше другой. Запруживая ручейки, они направляли воду сначала на верхние террасы, а затем через отверстия в глиняных стенах, окружающих поля, на нижние. Таким образом, рисовые поля орошались проточной водой. Они не становились источником заболеваний злокачественной лихорадкой, нередкой в других странах, где культивируют рис (например, в Индии).
Остановившись в городе Йонедзава, Воейков стал расспрашивать жителей о климате и выяснил, что в этой местности бывают обильные снегопады. Снежный покров достигает саженной высоты. Жители вырывают ямы, засыпают их снегом и заливают водой. Весной они прикрывают ямы цыновками и насыпают сверху слой песка. Таким образом, обледенелый снег сохраняется до осени. Вечером на улицах города то и дело слышен крик: «Кори, кори!»[48]. Это разносчики продают лед, сбереженный в ямах.
Из йонедзавы Воейков направился к западу. У города Ниигаты рисовые поля сменились парковыми насаждениями и фруктовыми деревьями, среди которых преобладали персики и абрикосы.
Путешественники ехали через села, тянувшиеся по семи-восьми километров. Перед Ниигатой Воейков и Ватанабе сели в лодку и доехали до города по каналу и реке.
Ниигата принадлежала к числу семи открытых для иностранцев портов, и Воейков сразу это почувствовал. Именно здесь впервые он встретился с враждебным отношением японского населения к европейцам. Воейкова, как чужеземца, избегали и боялись.
Объяснялось это тем, что европейцы часто бесчинствовали, и это проходило им совершенно безнаказанно.
От побережья путешественники снова направились внутрь острова. Они пересекли несколько небольших хребтов и вышли к озеру Инавасиро. От озера к юго-востоку тянется узкая долина со скалистыми склонами. Дорога по этой долине была проложена незадолго до приезда Воейкова. Вдоль нее правительство построило «образцовые деревни», но охотников жить в казенных домах находилось мало: арендная плата была для крестьян непосильна.
Этот факт достаточно показал Воейкову правильность складывавшегося у него мнения, что крестьяне в Японии остались такими же бесправными и приниженными, как и при феодализме. Управляют ими чиновники. Дайме и самураи стали пенсионерами и чиновниками. Аристократия, раньше презиравшая занятие торговлей или промышленностью, поняла «дух времени» и завладела командными позициями в экономике страны.
Зато Воейков с неизменной симпатией относился к трудящимся Японии, удивляясь необычайному трудолюбию крестьян, их умению выращивать ценнейшие сельскохозяйственные культуры и отмечая, что «японские рабочие до крайности понятливы и ловки».
К югу от города Огахара тянется самое значительное плоскогорье Японских островов. Воейкова заинтересовала почва, очень похожая на русский чернозем, и богатейшая растительность: кукуруза достигала трех с лишним метров высоты.
В городе Никко Воейков посетил главную достопримечательность — храм, в котором были похоронены японские сегуны. Храм Никко представляет собой выдающееся сооружение. Наиболее ценная часть архитектурного ансамбля — центральные ворота, изготовленные лучшим японским мастером XVII века Хидари Ценгоро. Изумительны чистота столярной работы, нежность красок и в особенности отливка из металла. Очень хороши также внутренние украшения храма: статуи и орнаменты, бронзовые, лаковые, серебряные и деревянные изделия с тонкой художественной резьбой. Японские мастера с неподражаемым искусством отливали и вырезали из металла статуэтки, изображавшие журавлей, орлов, павлинов, уток, обезьян.
«Это один из интереснейших городов Японии», — писал Воейков.
В окрестностях Никко он видел рощи столетних кедров, которые обвивали лианы. Под сенью кедров цвели яркие орхидеи. Вокруг кедровых рощ росли деревья лиственных пород: японские белые буки, восточноазиатские липы и вязы.
От Никко Воейков снова направился в горы. Местность была живописная. Часто встречались водопады. У горного озера — лиственницы и другие хвойные деревья, в том числе хинок — «огненное дерево». По преданию, это дерево некогда служило для получения огня путем трения, этим объясняется его название.
Путешественники посетили озеро Юмото, из которого вытекает река Югава, образующая крупнейший водопад Японии. Близ озера находятся сернистые минеральные источники. Японцы говорили Воейкову, что все озеро наполнено теплой минеральной водой.
— Я этому не поверил, — рассказывал Воейков, — сел в лодку, отплыл подальше от берега и измерил температуру. Оказалось, что температура воды двадцать градусов, в то время как температура источников превышала шестьдесят четыре градуса. Вода в озере оказалась отличной от источников и по составу.
У источников было устроено несколько ванн, которыми пользовались приезжавшие сюда больные. Воейков хотел углубиться в горы и снова подойти к берегу Японского моря, но был вынужден вернуться в Никко, Ватанабе торопился в Токио: 1 сентября начинались занятия в школе.
В городе Уцуномии путешественники сели в дилижанс.
— В первый и в последний раз! — заявил Воейков уже через несколько минут пути.
Дорога была сносная, но японские лошади не были приучены к упряжке, а кучера совершенно не умели править. Дилижанс двигался с такими толчками, что казалось, каждую минуту может опрокинуться, налететь на столб или дерево. Если бы не погонщики, сопровождавшие экипаж, непременно случилось бы несчастье.
Однако все обошлось, и Воейков прибыл благополучно в Токио. Он попрощался с Ватанабе, поблагодарив его за помощь. В статьях о Японии Воейков писал, что Ватанабе он в значительной мере обязан успехом своей поездки по северной Японии, и, повидимому, это заявление не было простой любезностью.