7 сентября интенсивной бомбардировке дважды подвергались белогвардейские вооруженные пароходы и баржи. Экипажу в составе летчика Левитова и летнаба Дмитриева впервые удалось добиться прямого попадания пудовой бомбы в одно из судов, на котором возник пожар.
9 сентября авиаразведка красных засекла, что чехи и народноармейцы на пассажирских пароходах начали эвакуироваться из города. Пароходы были обстреляны из пулеметов с воздуха. В тот же день – последний день обороны Казани – командир 8-го авиаотряда Народной армии лейтенант Кукуранов и летчик его отряда подпоручик Понятов совершили четыре боевых вылета на самолетах «Лебедь» для бомбардировки пароходов красной Волжской флотилии, которые вели артиллерийский обстрел города. Всего было сброшено 11 пудовых бомб, но ни одна из них в цель не попала.
10 сентября в оставленную белогвардейцами Казань вступили советские войска.
Боеспособные аэропланы Народной армии эвакуировались по воздуху на аэродром у города Тетюши. Неисправные же пришлось бросить, из-за чего в Самаре еще долго шло разбирательство с поиском виновных, но в конце концов все списали на нехватку транспорта. Таким образом, красные вернули себе многое из оставленного месяцем ранее. Согласно акту о потерях 2-й авиагруппы Народной армии, на аэродроме у Архирейской дачи под Казанью 10 сентября было брошено 30 аэропланов: два «Ньюпора-10», два «Морана-парасоля», три «Лебедя-12», одиннадцать «Вуазенов», четыре «Альбатроса» и восемь «Фарманов» различных типов.
Преследуя отступавшего противника, советские летчики непрерывно бомбили и обстреливали из пулеметов обозы и войсковые колонны. На дорогах не раз возникала паника. В результате многое из того, что «народноармейцы» пытались вывезти из города, оказалось брошенным на радость жителей окрестных деревень. В этот день Казанская авиагруппа сбросила на врага максимальное количество бомб за всю операцию – 18 пудов, то есть почти 300 кг.
Как ни странно, именно в этот победный для Красной армии день перелетел к белым на своем «Ньюпоре» летчик Гусев. Что подвигло его на столь нелогичный и явно несвоевременный поступок, неизвестно. Это был последний случай дезертирства в советской авиации в ходе боев за Казань.
11 сентября советские авиаотряды перебазировались из Свияжска на аэродром у Архирейской дачи и занялись подсчетом трофеев. В городе красные освободили из тюрьмы плененного месяц назад комиссара Гладкова.
Радость победы была омрачена новой потерей. В день взятия Казани 1-я Советская авиагруппа лишилась еще одного человека: летчик А.А. Бакин вылетел из Алатыря на разведку в район Симбирска и не вернулся. Через несколько дней на только что освобожденной от белых территории солдаты наткнулись на сгоревшие обломки его истребителя, но среди них не было останков пилота. По рассказу одного из местных жителей, чехи или «народноармейцы» захватили летчика в плен и якобы расстреляли. Возможно, так оно и случилось, поскольку фамилия Бакина в белогвардейских документах не значится. Почему упал (или приземлился) и сгорел самолет, так и осталось невыясненным.
Битва за Казань завершилась. Казанская авиагруппа совершила в ней 301 боевой вылет, сбросив свыше 1600 кг бомб и более 150 кг агитационной литературы. В военных действиях принимало участие порядка 30 самолетов. Боевых потерь, судя по всему, не было (если не считать загадочной истории с Бакиным). Небоевые состояли из трех погибших (Сметанин, Мезбах и Бакин) и семерых перебежчиков (Ефремов, Штурм, Рябов, Девайот, Кудлаенко, Невяжский и Гусев). Фактически каждый четвертый красный летчик, воевавший под Казанью, перелетел к противнику. Несмотря на это, журнал «Вестник Воздушного флота» писал, что дисциплина, сознательность и боевой дух в авиации были в те дни гораздо выше, чем во всех остальных частях Красной Армии! Можно себе представить, какова же была обстановка в этих «остальных» частях, если дезертирство на уровне 25% считалось хорошим показателем.
Главным итогом работы авиации (помимо нескольких десятков разрушенных домов и неизвестного числа убитых и раненых) стал серьезный моральный эффект. Можно сказать, что расчет на психическое подавление неприятеля в целом оправдался. Народной армии было наглядно продемонстрировано, что большевики не остановятся ни перед чем для достижения поставленных целей. По рассказам жителей Казани, систематические и безнаказанные воздушные налеты производили на защитников города гнетущее впечатление, заметно ослабляя их волю к сопротивлению.
В приказе № 36 по Красному Воздушному флоту от 13.09.18 Л.Д. Троцкий в присущей ему высокопарной манере писал: «Солдаты Красной воздушной флотилии 5-й армии! Вся Советская республика была свидетельницей вашего несравненного героизма в боях под Казанью. Вы сразу пригвоздили к земле предательских летчиков неприятеля (здесь явное преувеличение, ибо никто и не думал их „пригвождать“. Не было совершено ни одного вылета на завоевание господства в воздухе или на бомбардировку аэродромов. – Прим. авт.). Вы изо дня в день терроризировали (!) белогвардейскую Казань. Вы создали незаменимую разведку, вы бесстрашно преследовали врага, внося смятение и ужас в его ряды. Честь вам и слава, красные витязи Воздушного флота!»
За активные действия 4-й Социалистический авиаотряд получил наименование Казанского, а 23-й корпусной – Свияжского. Эти названия удержались за ними вплоть до окончания Гражданской войны. Кроме того, все летчики, участвовавшие в операции, были награждены ценными подарками. Кому-то достались реквизированные у «эксплуататорских классов» золотые часы, кому-то – золотые же портсигары. Обычай награждать отличившихся золотыми вещицами также сохранился на протяжении всей Гражданской войны, несмотря на учреждение в сентябре 1918-го первого советского ордена – Красного знамени.
На заключительном этапе Казанской операции в боях успел принять участие только что сформированный в Нижнем Новгороде Волжский воздушный дивизион в составе семи летающих лодок (шесть М-9 и одна М-5). Плавбазой гидродивизиона служила бывшая нефтеналивная баржа «Коммуна», оборудованная наклонными аппарелями для спуска на воду и подъема гидропланов. На семь самолетов в дивизионе числилось всего двое летчиков – И.А. Свинарев и С.Э. Столярский. Благодаря этому в погожие дни им удавалось, на сменных машинах совершать по 4-5 вылетов в день (вдвое больше, чем их «сухопутным» коллегам).
Первый вылет на Казань Свинарев и Столярский совершили 29 августа. До 10 сентября они налетали 83 часа, то есть на каждого приходилось почти по 4 часа в воздухе ежедневно! Это был своеобразный рекорд Гражданской войны. Никогда больше красные летчики не работали с такой интенсивностью. Пилоты Волжского дивизиона вели воздушную разведку, бомбили суда и батареи противника. Только за 7 сентября они сбросили на поселок Верхний Услон девять пудов (144 кг) бомб. После взятия Казани дивизион вслед за Волжской флотилией красных перебазировался в бассейн реки Камы, где продолжил боевую работу.
1 октября у поселка Пьяный Бор под огонь замаскированных береговых батарей попала флагманская канонерская лодка Волжской флотилии «Ваня-коммунист». После нескольких прямых попаданий охваченный пламенем корабль пошел на дно. В воздух немедленно были подняты гидропланы Свинарева и Столярского. Они не только выявили расположение орудий, но и сбросили на них девять авиабомб. Получив точные координаты целей, уцелевшие корабли флотилии подавили вражескую артиллерию.
В первых числах ноября в связи с наступившими морозами и ледоставом Волжская флотилия вернулась на зимовку в Нижний Новгород.