Всего же зимой – весной 1918-го на авиазаводах, в авиапарках и на складах Москвы, Ярославля, Смоленска, Рыбинска и других городов удалось отыскать ни много ни мало 502 самолета и 1320 моторов, а также массу другого авиационного имущества.
К концу апреля в результате повсеместного сбора и проверки информации выяснилось, что на территории, подконтрольной советскому правительству, находится 980 аэропланов. В том числе в авиаотрядах – 307, в авиапарках – 350, на складах 112 и на заводах – 211. Правда, часть из них была без двигателей, либо с изношенными моторами, требующими замены.
Еще более 300 машин английского и французского производства было обнаружено в портовых складах Архангельска. Через этот северный порт в годы Первой мировой войны шли основные поставки вооружений от стран-союзников. Здесь большевики успели вовремя. Еще в январе 1918 года была организована Чрезвычайная комиссия по разгрузке Архангельского порта (Чекорап). В марте ее возглавил комиссар А.В. Можаев, энергично взявшийся за дело. Он сумел наладить ежедневную отправку эшелонов с авиационными грузами в Сухону, откуда они в дальнейшем распределялись по другим тыловым складам, авиапаркам и авиаотрядам.
Помимо самолетов, среди которых преобладали последние модификации истребителей «Ньюпор» и новые двухместные разведчики «Сопвич», было вывезено большое количество аэростатов, запчастей, винтов, станков, авиадвигателей и аэрофотооборудования. «Архангельских» фотоматериалов Красному Воздушному Флоту хватило на много лет.
Динамика вывоза авиационного имущества из Архангельска в 1917—1918 годах представлена в таблице:
В итоге, несмотря на утрату на Украине и в Белоруссии более 800 самолетов, к началу лета 1918-го воздушный флот Советской России располагал примерно таким же количеством машин, что и до революции. С учетом летных школ, заводских и складских запасов, на территории РСФСР находилось примерно 1500 аэропланов. Около трети из них (более 400 штук) составляли одноместные истребители «Ньюпор» различных модификаций. Кроме того, имелось до 150 разведчиков и легких бомбардировщиков «Фарман-30», свыше 200 более современных машин аналогичного класса «Сопвич полуторастоечный», примерно сотня морально устаревших, зато проверенных и надежных разведчиков «Вуазен» и около 60 еще более старых «Моранов-парасолей». Все остальное приходилось на несколько десятков типов самолетов разного возраста и технического уровня, в том числе и трофейных. Среди них надо отметить скоростные истребители «Спад-7», одномоторные и двухмоторные разведчики «Кодрон» и «Бикодрон», двухместные многоцелевые аппараты российского производства «Анаде», «Анасаль» и «Лебедь-12», летающие лодки Григоровича М-5, М-9, М-15 и М-20, ну и, конечно, – знаменитые четырехмоторные бомбардировщики Сикорского «Илья Муромец».
С завершением сумбурного периода эвакуации и сбора авиационного имущества вновь встал вопрос – а кто же этим самым имуществом станет распоряжаться. Коллегии Увофлота надоело мириться с двоевластием, которое создавала деятельность Петроградского Бюро комиссаров авиации, а также других самопровозглашенных «штабов», «комитетов», «комиссариатов» и «бюро». В результате 26 апреля 1918-го появился приказ Наркомвоенмора, в котором говорилось: «Авиационных организаций, не утвержденных Всероссийской коллегией Рабоче-Крестьянского Воздушного Флота не признавать. По всем вопросам авиации и воздухоплавания обращаться к окружной коллегии воздушного флота или к особоуполномоченным Всероссийской коллегии».
Однако уже в начале мая члены Коллегии сами подверглись резким обвинениям в некомпетентности и развале работы со стороны группы известных фронтовых пилотов во главе с полковником Александром Козаковым. Эти летчики в личной беседе с народным комиссаром по военным делам Л.Д. Троцким в его кремлевском кабинете прямо заявили, что Коллегия фактически провалила эвакуацию и на ней лежит значительная доля вины за огромные материальные и людские потери.
Кроме того, Козаков и несколько его коллег-офицеров (С.К. Модрах, А.Н. Свешников, Д.А. Борейко и ряд других) предложили советскому правительству свое содействие в деле возрождения российского воздушного флота. Можно только гадать, как сложились бы судьбы этих пилотов, откликнись Троцкий на их предложение. Но он решил опираться на «проверенные кадры», то есть на тех авиаторов, кто выразил активную поддержку новой власти сразу после революции, а не через полгода.
В результате никто из участников беседы с Наркомвоенмором не получил высоких командных постов, хотя кандидатуры Козакова и Модраха рассматривались на должность начальника Главного управления Военно-воздушного флота. Козакова и Свешникова прикомандировали к комиссии ГУВВФ по выработке штатов и положений о службе истребительных авиаотрядов, Модраха назначили на второстепенную вакансию в одном из отделений Увофлота, а Борейко остался на должности руководителя Гатчинской летной школы, которая весной 1918-го была частично эвакуирована в Казань. А через несколько месяцев после памятного разговора в Кремле его участники оказались по разные стороны баррикад...
Между тем, Троцкий все же сделал кое-какие выводы из беседы. 24 мая Коллегия Увофлота была расформирована, а сам Увофлот преобразован в Главное управление Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота (сокращенно – Главвоздухофлот или ГУ РККВФ, использовалась также аббревиатура ГУВВФ). Его возглавлял Совет, состоящий из М.А. Соловова и двух приставленных к нему комиссаров – К.В. Акашева и А.В. Сергеева. Тот же неутомимый Сергеев незадолго до этого встал во главе еще и Всероссийского Авиасовета вместо отстраненного по политическим мотивам эсера Хризосколео. Вскоре Соловова освободили от должности по болезни, а на его место назначили А.С. Воротникова – бывшего начальника отделения Увофлота Московского военного округа.
ГУВВФ разместился в шикарном, хотя и слегка подпорченном во время октябрьских боев с юнкерами здании бывшего ресторана «Яр» на Петроградском шоссе. Несмотря на смену вывески, часть поваров продолжала работать, изобретая на зависть другим совслужащим в полуголодной Москве изысканные «деликатесы» из конины.
Весной 1918-го из остатков авиаотрядов старой армии, расквартированных в разных городах России, началось создание (пока еще на добровольной основе) новых боевых отрядов красной авиации. Эти отряды получали названия по местам первичной дислокации: «Смоленские», «Орловские», «Тульские», «Калужские», «Московские» и т.д. Другие авиачасти (прежде всего те, которым удалось в значительной мере сохранить свой состав) поначалу носили прежние обозначения, унаследованные с дореволюционных времен (5-й, 12-й и 15-й истребительные, 1-й, 8-й, 11-й, 12-й, 18-й и 22-й корпусные и некоторые другие отряды).
Приказом Л.Д. Троцкого от 15 мая 1918 был установлен штатный состав авиаотряда: шесть самолетов, четыре автомобиля, пять повозок и 113 человек личного состава. На практике же эти цифры почти всегда сильно варьировались, причем, как правило – в меньшую сторону. На фронтах Гражданской войны нередко встречались отряды с тремя-четырьмя, а порой и всего с одним самолетом. Из нескольких авиаотрядов с лета 1918-го могли формироваться авиационные группы – временные оперативные соединения, предназначенные для концентрации авиасил под единым руководством на отдельных направлениях. В группу входило от 2-3 до 10 авиаотрядов. В апреле была создана Балтийская воздушная бригада – первое соединение морской авиации в составе восьми гидроотрядов, сведенных в три гидроавиадивизиона.
Решающим шагом в формировании Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) и Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота (РККВФ) стало введение указом ВЦИК[4] от 29 мая 1918 всеобщей воинской повинности.
Таким образом, большевики активно готовились к предстоящей великой войне «за освобождение пролетариата всей Земли от гнета капитала». И очень скоро эта война разразилась, но вопреки их ожиданиям, вместо «раздувания мировых пожаров» Красной Армии пришлось два с лишним года изо всех сил защищать и отвоевывать собственную территорию.
4
ВЦИК – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов – высший законодательный орган РСФСР, своего рода парламент Советской России, состоявший из 200 человек. В 1918 г. Президиум ВЦИК возглавлял Я.М. Свердлов.