Самыми способными из японских шпионов-любителей являлись эмигранты, которые, чтобы добиться доверия, не прочь покритиковать свою страну в присутствии иностранцев, если считали, что таким путем могут получить информацию. На самом же деле число японцев, которые действительно думали плохо о своей родине, было очень мизерным.
Если в разведывательных службах различных стран мира в конце XIX — начале XX в. сложилась порочная традиция отказываться от своего провалившегося агента, японцы никогда не придерживались такой практики: их дипломатические и консульские представители непременно становились на защиту агентов-неудачников, работавших на их государство. Вслед за арестом шпиона неизбежно следовали негодующие протесты и всегда немедленно давалось поручительство, хотя подобные действия равноценны признанию соучастия в деятельности агентуры.
Донесения от агентов передавались в Центральный разведывательный орган в Токио через:
— консульства и посольства (информация из консульств переправлялась курьерами в посольства, из посольств она поступала в Центр по каналам дипломатической почты);
— специальных агентов-курьеров, совершавших поездки под видом людей, занимающихся различного рода инспекциями;
— капитанов японских торговых и пассажирских судов, которым донесения вручались в последние минуты перед отплытием в Японию.
Японский агент имел преимущества перед коллегами большинства других стран Запада: немногим иностранцам удавалось досконально изучить трудный японский язык. Это обстоятельство исключало подслушивание. Сложная письменность давала японскому агенту возможность делать записи, не прибегая к кодам.
Агентурная информация добывалась и использовалась разведывательными органами армии, военно-морского флота и министерства иностранных дел.
Целесообразно также особо отметить деятельность японских патриотических обществ. Это были шовинистические секретные организации, члены которых фанатично верили в божественную миссию Японии — стать правителем мира. Указанные структуры являлись основной движущей силой агрессивности страны и оказывали на японскую внешнюю политику такое же сильное влияние, как и политические деятели. Все они делали особый упор на патриотизм, который основывался на синтоистской идее богоизбранности японцев. Их объединяла одна общая цель: установление японского контроля над Азией, а впоследствии и над всем миром. Они добивались распространения своих образа жизни, культуры, экономики и административного управления на всех тех «несчастных», которые не происходили от прапраправнука богини солнца и его свиты, согласно синтоистским верованиям.
Агентуру патриотических обществ представляли граждане из различных социальных слоев. Каждый агент в них отбирался строго индивидуально, а подавляющее число источников работало с почти невероятной, с точки зрения человека Запада, преданностью и самоотверженностью. Если такой преданности не было, то, независимо от наличия у кандидатов других качеств и положительных сторон, его отвергали. Агентам не обещали никаких наград, да и они не рассчитывали на них сами. Руководители патриотических обществ нередко заявляли, что их организации богаты биографиями «маленьких людей», делающих большие дела.
Члены обществ, отобранные для наиболее важной работы, обучались языкам и подрывной деятельности. Агенты — источники набирались из лавочников, туристов, продавцов литературы, порнографических открыток и медикаментов, инструкторов по спорту, рыбаков, бизнесменов, студентов, изучающих историю и иностранные языки, ученых, священников, археологов и т. д. На азиатских просторах нередко основу агентуры составляли выходцы из подонков общества: хорошо вооруженные головорезы, профессиональные убийцы, шантажисты, всякого рода авантюристы и проходимцы. Хотя эти агенты были тщеславными и наглыми, они в то же время отличались смелостью. Их предназначение — провоцирование уличных скандалов, драк и других инцидентов, нежелательных для той страны, где эти беспорядки происходили. Подобные «перлы» имелись и про запас, чтобы в будущем использовать их в качестве предлога для начала военных действий.
В Японии царили старинные военные традиции, в обществе невозможно было провести ясную линию разграничения между военными и гражданскими лицами. Точно так же не всегда можно было разграничить деятельность и функции патриотических обществ от действий и функций военной разведки. Многие бывшие военнослужащие становились членами указанных организаций, а те, в свою очередь, отдали военной разведке немало своих лучших агентов. В конечном итоге в Японии сложилась система «тотального шпионажа». Японцы позаимствовали ее у немцев, взяв за основу принципы деятельности тайной службы Бисмарка.