- Слезай с трона, парень, штаны порвешь, - скомандовал Старк. – Регентом назначен я, а наследником должен быть Станнис. Варис, передай-ка завещание короля королеве.
Варис с поклоном вручил королеве завещание Роберта, которое она тут же разорвала и бросила себе под ноги, Петир Бейлиш, как и планировалось, выхватил кинжал, приставив его к горлу Старка, а стража в золотых плащах бросилась на старковских оборванцев.
После чего все неожиданно пошло не так: Старк с хрустом ударил Бейлиша затылком в лицо, восьмифутовые копья оказались довольно бесполезными в ближнем бою, а оборванцы, лязгнув щитами, в несколько движений образовали вокруг своего лорда железную стену, первая атака на которую закончилась десятком зарубленных гвардейцев, которые уже не так празднично выглядели в луже крови на полу.
- Держать строй! Сменить ряды! – ревел Старк, и обросшая со всех сторон щитами маленькая северная фаланга отступала к стене. Длинные мечи, заменяя короткие копья, выскакивали поверх щитов первого ряда, принимавшего первый натиск на свои большие щиты и рубившего короткими клинками. Северная фаланга почти без потерь пробилась к стене, и нападавшим уже приходилось идти по телам своих умиравших и раненых товарищей.
Но Серсея смотрела не на демонстрацию северного воинского искусства, а на обрушившуюся часть витража, которую выбил Старк, вырвав у Бейлиша кинжал и бросив его в окно. Не успел кинжал звякнуть о камни двора, как в Красном замке пропели трубы, и к парадной лестнице королевского дворца хлынула конница. В первых рядах скакал белый рыцарь, чьи экономные и точные удары выдавали сэра Барристана, Торос из Мира с горящим клинком нес знамя Баратеонов, и впереди всех, огромный и грозный, без устали взмахивая молотом, прорубался к своему окруженному другу зеленый всадник в шлеме с оленьими рогами.
В мирной жизни король Роберт бездельничал, кутил и охотился, на турнирах, особенно набрав вес, он бывал неуклюж, а на войне Серсея не была, и поэтому только теперь, когда поздно было что-то менять, она увидела, кем был король Роберт. На зеленого всадника сыпались стрелы и арбалетные болты, конь его был в крови, но он первым прорубился в тронный зал, и, когда одно брошенное копье ударило его в левое плечо, а второе свалило коня, Роберт продолжил свою дорогу к Железному трону в пешем строю, в одиночку раздвигая ряды обороняющихся.
- Пробивайтесь к королю! – взревел Старк, и потрепанная северная фаланга пришла в движение, продавливая себе дорогу туда, где среди золотого и красного показывался один черный молот и двигался единственный зеленый щит.
- К королю! – крикнул сэр Барристан, и остановленная было в дверях зала конница все же прорвалась внутрь. – Держитесь, милорд!
Золотая и красная волна накрыла одинокого рыцаря, но Старк нажал на фланг, Барристан и Дондаррион, тоже потерявшие коней, почти пробились от входа, и, в последний раз опрокинув противников, из свалки на пустое пространство перед троном вышел покрытый чужой кровью и вмятинами от ударов рыцарь Баратеон, достойный потомок того, кого называли Смеющимся Вихрем. Он не был красив, он хрипел, и по черной проволочной бороде, торчавшей на месте разбитого снизу шлема, текли слюна и кровь.
- Вашу, сволочи, мать, - заявил Роберт, закашлялся и выплюнул зуб. – Не ждали меня, мать вашу, суки?
Король Роберт подошел к Железному трону, на котором уже не было принца, но сидел неизвестно откуда взявшийся ястреб, отвязал от ноги ястреба небольшой свиток, потом посмотрел на неудобный трон, за обладание которым только на его памяти уже было пролито столько крови, и, махнув рукой, сел на ступеньки, ведущие к трону. На своем убитом скакуне воскресший король уже въехал в легенду, и ему теперь не было нужды ни в символах власти, ни в стати, ни в красоте, которыми все равно в свое время наделят его менестрели.
- Вы послушайте, что мне пишут, - усмехнулся король, подвигав отбитой челюстью. – Помнишь, Нед, того здоровяка, с которым я бился в Эссосе деревянным мечом, а он хотел прибить меня оглоблей? Пишет, не забывает. «Сидящему на Железном троне. Слышал я, что вы позабыли страх божий, и друга Роберта убили свиньей, а другу Эддарду отрубили голову на ступенях септы. Если оно так окажется, копайте себе могилы, вам в них будет большой недостаток. Если же это опять сэр Джордж сочинительствует, язви его в брюхо, то милостью богов кхаласар прирастает людьми и лошадьми, сын мой родился крепким и здоровым, а две луны тому назад мы взяли большой хабар. Брось наконец своих шутов, интриганов и прочую придворную сволочь, приезжай в Пентос, я снова дам тебе оглоблей».
Король хрипло посмеялся полученному посланию, и наконец заметил, что Старк, получивший еще несколько неглубоких ран, тяжело опирается на свой заостренный посох, послуживший ему копьем и на треть почерневший от крови врагов, а отважного лорда Дондарриона скоро будет пора оживлять разными предосудительными способами.
- Мейстера бы сюда, да где его взять, - посетовал король, и Серсея, замершая у трона, бросила взгляд туда, где стоял мейстер Пицель – а теперь в его одеждах оказался невзрачный человек средних лет с широкой седой прядью.
Король тоже тяжело повернулся в сторону того, кто был последние дни мейстером Пицелем и объявлял двору и городу о его ране и его безвременной кончине.
- За Пицеля объявляю благодарность, - по-военному сказал король, но решил не вставать.
- За Пицеля с вас тысячу монет, ваше величество, - уточнил полуседой воин, нахальства которому было не занимать.
- Я тебя из камеры смертников вынул, и с меня же еще и тысячу монет, - пожаловался король.
- Это с большой скидкой, ваше величество, - не уступал полуседой. – Можно сказать, как родному.
- А давай баш-на-баш, - предложил король, весело осклабившись на такую попытку и прибиться к королевской фамилии, и не упустить своего. – Ты постой тут пока.
- Варис, - объявил король, и хитроумный евнух, забившийся во время боя в угол, заметно побледнел. – Ладно, посиди пока в темнице. У меня тут таргариенская казна куда-то потерялась, мы со Старком две ночи баланс подбивали, все не сходится никак. Может, у тебя она найдется.
- Бейлиш, - продолжал король, обводя глазами поле боя. – Мда, с ним Старк уже самостоятельно порешал. Откопайте кто-нибудь Яноса Слинта! Да проверьте, которые в белых латах валяются, вдруг я кого не добил. Их ведь всех можно отдать Многоликому богу, а, Якен?
- Несомненно, ваше величество, - поклонился Безликий, и в зале от присутствия слуги зловещего культа стало немного тише.
- Уведите королеву, - распорядился король. – Я ее сам примерно накажу. За государственную измену.
- А ведь сколько еще у меня Ланнистеров есть, - тоном заморского купца промолвил король. – Замотаешься считать, мать их. Их бы тоже всех туда же, как думаешь?
- Как прикажете, милорд, - отозвался Безликий, и, хотя его лицо оставалось бесстрастным, в голосе его был неподдельный интерес. – Назовите точное количество и имена. Общая цена начинается с пятидесяти тысяч.
- Да какие тысячи, их же можно отдать Многоликому богу, - напомнил король.
- Их можно отдать Многоликому богу, - с удовольствием согласился Безликий. – А с вас можно получить пятьдесят тысяч за нужную вам работу.
- Слушай, ты служитель культа или ты барышник? – возмутился король. – Ну тебя к черту! Старк, выдай ему его тысячу монет.
- Со Старка я брать не могу, - неожиданно ответил Безликий. – Есть обещания, которые я должен сдержать.
- Согласно древнему пророчеству, когда огонь встанет выше стен Винтерфелла, один из Старков найдет приют в Черно-Белом доме, - тихо произнес Безликий, подойдя к Эддарду и коротко ему поклонившись.
- Пока я жив, можете не ждать нас в гости, - ответил Эддард, не слишком довольный тем настороженным вниманием, которое привлекла эта беседа.