- Да ладно его по титулу, его тогда можно было и по морде, - поддержал своего гвардейца Роберт. – Давайте пожмите друг другу руки и покончим на этом.
- Без обид? – спросил принц, первым протягивая руку, потому что у сестер Старк он научился и многому хорошему.
- Без обид, - подтвердила Бриенна, пожимая своей лапищей тонкую твердую руку.
- Распорядись, чтобы подсудимых скорей вели, - велел Роберт Бриенне и глянул на сына. – А ты постой в сторонке, прикинься ветошью, может, намотаешь что на ус.
Королевский суд долгое время был пышным спектаклем, в котором участвовал Малый совет, нужные или просто любопытные придворные, королевский палач и сам король, торжественно восседающий на троне. Роберту от этого театра, решающего человеческие судьбы, воротило с души, и все пятнадцать лет своего правления он по возможности увиливал от тягостного обычая, как ни ругал его за это лорд Аррен.
Появившись в столице, Эддард Старк сначала разогнал Малый совет, а потом и пересажал половину его членов за участие в заговоре против короля. Суд десница вершил в одной из своих комнат, скоро получившей название ставки, стоя в окружении командира своей гвардии и его заместителя, и тронный зал некоторое время стоял пустым, пока Роберт не последовал примеру своего друга и не начал сам разбирать идущие к нему дела без лишних свидетелей. Быть судьей Роберту по-прежнему не хотелось, потому что он никогда не любил справедливость настолько, чтобы гнуть под нее жизнь, но когда-то Джон Аррен сказал ему, что именно таким и должен быть верховный судья, и в память о Джоне Аррене король понуждал свое сердце и вершил свой собственный, ни на что не похожий суд.
Первым перед королем поставили вора, и, услышав о его вине, король привычно выругал доставившего его командира из амберовской пехоты.
- Что вы, всех базарных воришек будете мне сюда таскать? – проворчал король. – Накидайте ему пиздюлей да гоните в шею.
- Святотатец, милорд, - доложил командир, и король тихо выругался в Семерых и в септу.
- И каких он богов обокрал, старых или новых? – спросил король, надеясь спихнуть дело на Старка.
- В богороще и красть-то нечего, - резонно ответил командир, и Роберт, который, будучи грешным человеком, любил посмотреть на святость за чужой счет, одобрительно хохотнул, выбранив про себя изнеженного Верховного септона, больше заботившегося о собственной роскоши, чем о праведной жизни, как, впрочем, делал и сам Роберт.
- Ну, коль скоро я должен защищать богов, - произнес король, вставая с неудобного трона, спустился вниз и залепил вору хорошую оплеуху. – Что ж, каторжная душа, молишь ли ты благую Матерь о прощении?
- Я не верю в Семерых, король, - храбро ответил вор.
- Огнепоклонник, что ли? – спросил король, на глаз определив, что приведенный на его суд вряд ли является северянином.
- Если бы боги существовали, в мире было бы больше справедливости, - отвечал вор.
- Так, так, - покачал головой Роберт, и принцу наконец показалось странным, что король ведет богословский диспут с простым вором, стоя с ним вровень. – Справедливости? Вижу, на тебе уже есть клеймо – отпусти я тебя, снова же пойдешь воровать?
- Так, король, - признал вор.
- Так вот тебе моя справедливость, - объявил король и повернулся к приведшему вора командиру. – Забирайте его, ребята, не руки же ему рубить. Он не врет и у него есть мужество, для солдата этого достаточно. Но смотри, - предостерег король подсудимого, - если стянешь что у своих же товарищей или сбежишь с поста – я тебе отмеряю справедливость уже другой мерой.
- Мы приглядим, милорд, - пообещал командир, которому такая справедливость была по душе – по новому штатному расписанию, полученному от Старка, у него в подразделении был критический недокомплект.
Следующими перед королем предстали два рыцаря, ведущие земельную тяжбу, о которой король знал от Эддарда, но не нашел в ней ни правого, ни виноватого.
- Только и дела мне, что делить ваши огороды, - проворчал Роберт, даже не потрудившись вернуться на трон. – Ну, видать, дело важное, раз вы с этим дошли до короля. Может, дедовские могилы у вас там? Фамильная септа? Брат там в битве пал?
Младший из рыцарей смешался, а старший попытался что-то вставить про водопой, но король уже разошелся.
- Ну-ка, скидай панцири да бери мечи, - скомандовал король. – Будете рубиться прямо здесь. Если эта чертова земля стоит того, чтобы дойти до столицы и королевского суда, небось она стоит крови.
Ошарашенные рыцари, которых привели в столицу гордость и упрямство, даже отпрянули от сурового монарха, чем подтвердили в глазах Роберта свои низменные мотивы.
- Кляузники, едрить вашу кобылу! – выругал их король. – Здесь стояли те, кого богатый сосед лишил последнего, здесь искали защиты вдовы, которых гнали на улицу на старости лет, – так куда вы лезете, зашиби вас свиньей! Делю вам ваши спорные земли поровну, и только еще попадитесь мне со своими тяжбами!
Последней Бриенна ввела бледную девушку, чей жених служил в городской страже, был ранен в Бою у Железного трона и брошен в тюрьму. Бунтовщику, поднявшему меч против короля, грозила смерть или отправка на Стену, потому что он не был знатен и не мог потому рассчитывать на частое, но мнимое великодушие победителей, обычно меняющих прощение на деньги и солдат.
- Он сражался против меня, - напомнил просительнице Роберт, и принц Джоффри увидел, как робко кивнула девушка, и с удивлением заметил, как просветлело грозное лицо его отца. – Значит, есть в парне что-то такое, если ты осмеливаешься просить за него. Уезжайте в Эссос, через три года посмотрим, чего вы стоите, - и король, сунув просительнице кошелек, пошел к Железному трону, потому что не любил женских слез.
Король с трудом умостился на Железном троне и увидел, что в опустевшем зале на том же месте, где стояли подсудимые, стоит принц, понурив голову.
- Я представляю себя на ваш суд, - выговорил Джоффри. – Простите меня, отец. За то, что случилось здесь год назад.
- Да что с тебя, с пацана, взять, - ответил король довольно добродушно. – Посадили тебя на трон, сняли тебя с трона. Иди с миром.
Берик Дондаррион по прозвищу лорд Молния был легким и веселым человеком, полным энергии и всегда готовым на любой кипеш.
- О, Тирелл! – кричал Берик с галереи, завидев Лораса Тирелла, приехавшего в надежде на турнир, на которые раньше, до того, как Роберт и Эддард занялись делом, была богата Королевская гавань. – Молодец, что приехал! Сейчас организуем!
Расфуфыренный Тирелл, чьи доспехи украшала серебряная резьба в виде роз, и потрепанный Дондаррион съезжались четырежды, под одобряющие крики сменившихся с караула солдат, аплодисменты истосковавшихся по куртуазным временам придворных и подзуживание самого Берика. Наконец раздосадованный упорством противника и желающий выигрыша Лорас пошел на не совсем достойную рыцаря хитрость и пересел на кобылу, у которой в тот день была течка. Конь Берика чуть не свернул на кобылу Лораса голову, Берик вылетел из седла, но совсем не обиделся.
- Бравый ты рыцарь, Лорас! – похвалил соперника Берик, подойдя к красующемуся на своей кобыле Лорасу с хрипящим конем в поводу. – Доспехи у тебя только педиковатые.
Лорас Тирелл хотел на такое поздравление обидеться, но не успел, потому что в затылок ему задышал возбужденный жеребец. Ловкий на выдумку и на розыгрыш Берик незаметно отпустил своего коня, и пока Берик поздравлял Лораса, жеребец попытался пристроиться к кобыле и чуть не залез заодно на самого Лораса.
- Не хитри, не хитри, Тирелл, ебать тебя конем! – крикнул Берик вслед Лорасу Тиреллу, спасающемуся от жеребца бегством вопреки сопротивлению своей кобылы, и чеканная формулировка прилипла на десятилетия.
- Станнис приехал! – накидывался на Тороса Берик спустя две недели. – С ним такая мадам – ух!