Эддард Старк и мирный договор нашли короля Роберта, полюбившего за последний месяц уединение, в большом дальнем дворе, где когда-то Джоффри учился стрелять из арбалета. Роберт снова прогнал всех прочь, чтобы не мешали думать, и налаживал под верхом шатра, лишенного стен, большой костер.
- Помнишь, как в тронном зале драконьи черепа по стенам висели? – спросил король своего друга, пробегая глазами мирный договор и к удовольствию Эддарда пряча его в карман, чтобы почитать на свежую голову. – Помню, намаялся я с ними тогда, снять велел – а они тяжелые, заразы. Я не ожидал, птичья ж кость легкая обычно, даже подумал – как же эта тяжесть вся летала, мать ее так? А после охоты той, ну, когда я лежал и убитым прикидывался, как-то от безделья в голову пришло: искры же от костра вверх летят? Бумагу тоже сжечь можно, она вверх полетит. Может, и драконы потому летали, что у них внутри огонь был? Я, помнишь, даже жаровни тогда требовать стал, якобы холодно мне от потери крови. Раскрыл, бросил бумагу – не летит. Поставил жаровню в камин – тяга пошла, бумага в трубу полетела. Я, знаешь, раньше и не задумывался, что это такое – тяга в трубе.
- Толково, - оценил Эддард, приглядываясь к трепыхающемуся над костром верхом шатра, который вроде бы тоже намеревался улететь, и думая про себя, что Роберт наверняка уже дочитался до валирийских терминов «господство в небе» и «поддержка с воздуха». – Много тепла в стороны уходит только. Стенки обратно надо б вернуть, сам же про трубу говорил.
- Ага, ищи дурака, - расхохотался Роберт. – Будто я не помню, как мы с тобой еще пацанами в шатре костернули.
- Ну поднять его надо чуть, шатер-то, - уточнил Эддард, что и было исполнено через полчаса с помощью солдат, новых столбов и драконьей матери. Король и десница попытались вытащить один из столбов и поняли, что шатер собирается не лететь, а падать.
- Через щели воздухом сифонит, - сообщил Роберт, обходя вокруг шатра и прикладывая руку к углам. – Из одного куска ткани сворачивать надо. И раз уж взялись, сворачивать в два слоя, чтобы между слоями воздух был, может, внутренность остывать будет помедленнее.
- Ты умный, Роб, - оценил Эддард.
- А ты думал, Аррен дурака бы на престол посадил? – сказал довольный собой король. – Джон только, земля ему пухом, больно обычаи любил, чтобы все было по-людски да по старине. Я, помню, после Пайка пришел к нему, говорю: не дело, что мы как воевать, так заново солдат обучать. Есть, говорю, идея: давай после сбора урожая или там зимой, когда крестьянам и так, и так делать особо нечего, у каждого лорда пятую-шестую часть будущих рекрутов под знамена собирать, я ими и займусь. А Джон даже руками на меня замахал, дескать, если каждый год знамена собирать, когда нужда будет, никого не соберешь уже. И знаешь, Нед, оно часто так бывало: я что-нибудь выдумаю этакое…
- Да, Аррен всегда лучше знал, - согласился Эддард, чтобы Роберт вгорячах не прошелся и по названому отцу. – Я, кстати, с этим к тебе и шел. И еще: надо бы и лордов собирать потихоньку, подтягивать их по военному делу. Войско без командира – что курица без головы.
- Да поставить капитанов, а лорд вместо знамени, - отмахнулся Роберт. – Знаешь, Аррен тоже дело говорил: нельзя каждый год собирать знамена.
- Роб, ты воевал, - с укором сказал Старк. – Скольких капитанов тебе пришлось лордами делать, чтобы не разбираться после войны с их войсками?
- Да черт твою, - махнул рукой король, признавая правоту своего друга. – Ладно, какой у тебя в командном составе недокомплект?
- Ух, етить-колотить, - схватился за голову король, пробежав глазами мобилизационные планы, которые у Эддарда по странной случайности были с собой. – Это куда ты так штаты развертывать собрался?
========== XIII ==========
Всякий поборник точной науки
Знает — у смерти длинные руки,
Каждый живущий слаб перед нею.
Только коса находит на камень —
Смерти обломно со степняками,
Просто у неба руки длиннее.
(с) Олег Медведев
После заключения мира между Короной и Западными землями Тирион остался в Королевской гавани добровольно, и порой он чувствовал себя хроникером семьи Старков, потому что в его памяти накапливалось все больше семейных легенд, но не своей семьи, а принявших его в свой круг еще в Винтерфелле Старков.
Первую поразившую его историю Тирион услышал на Севере еще в то время, когда он с хитростью Ланнистера собирал информацию о семье грозного десницы. От маленького Брана, который любил поболтать с дяденькой одного с ним роста и быстро перешел с Тирионом на ты, Тирион узнал, что Арью и Сансу воспитывала благонравная септа Мордейн, приучая их к хорошим манерам и женским искусствам типа вышивания. Сансе все это давалось легко; Арья соскабливала кинжалом петли с вязальной спицы и разрубала то, что следовало распороть. Септа Мордейн постоянно хвалила Сансу и столь же неизменно укоряла Арью.
- Так они из-за этого ссорились? – спросил Тирион, тогда еще надеявшийся нащупать слабину в окружении десницы.
- Почему из-за этого, - ответил простодушный Бран. – Они вообще ссорились. Дрались даже, вся одежда в клочья. Мать Сансе платье подарит, Арья тут же его порвет. Санса как крикнет: «А и черт с ним, с платьем!», надорванный рукав оторвет да выкинет, подоткнет подол – и они друг за другом бегают, пока не надерутся вволю.
- Значит, они не любят друг друга? – уточнил Тирион.
- Дядя Тирион, ты дурак? – укоризненно спросил Бран и рассказал историю про то, как Арья своей грубостью и своеволием довела септу Мордейн до того, что та заперла Арью в башне и велела ей к завтрашнему дню дошить вышивку, с которой Арья возилась уже вторую неделю, распарывала да перешивала. Ранним утром септа Мордейн, уже сожалея о своей суровости, вошла в комнату, где запертая Арья провела ночь, и увидела сестер Старк, спящих валетом. На столе были остатки от ужина, который Арье за ее провинности не полагался, а на полу лежала дошитая в две руки вышивка.
- Как ты сюда попала? – спросила септа Мордейн, разбудив Сансу, и сонная румяная Санса махнула рукой в сторону окна. Септа Мордейн выглянула в окно и схватилась за стену.
- Ты могла погибнуть, - прошептала через минуту побелевшая септа, у которой так и стояла перед глазами пропасть в сотню футов и гладкая стена за окном.
- Могла, - пожала плечами Санса. – Но я не могла оставить сестру одну.
Если верить Брану, Арью с тех пор не наказывали, ну или по крайней мере наказывали не одну, потому что дрались и рушили все вокруг сестры по-прежнему.
Вторую историю, перевернувшую Тириона, рассказал сэр Родрик Кассель уже на подъездах к Королевской гавани, вероятно, наконец сочтя Тириона достойным ее выслушать. Тирион знал о том, как погиб Рикард Старк, отправившийся в одиночку выручать своего сына Брандона, брошенного в темницу безумным королем Эйрисом. В семье Ланнистеров и Рикарда, и Брандона считали рыцарственными сумасбродами, непонятно за что загубившими свои жизни.
- Лорд Рикард мог бы привести с собой к стенам Королевской гавани целое войско, - признал сэр Родрик. – Но он не хотел, чтобы гибли мы, его люди, и попытался решить дело без большой войны.
- И из этого ничего не вышло, - напомнил Тирион.
- Может, и так, - согласился сэр Родрик. – Но после его смерти мы все шли вперед и знали, что старый лорд погиб за нас. Мы могли отплатить только верностью и храбростью, и мы презирали смерть, как и он.
Тирион от удивления открыл рот, чувствуя, что он только что узнал секрет легендарного авангарда Эддарда Старка.
- Но ведь он же умер, - пробормотал Тирион, цепляясь за обломки рушившегося вокруг него мира, в котором умен был тот, кто жесток, и даже дурак бывал лучше умного, если он был достаточно подл. – Лорд Рикард умер.