- Мы верхом пойдем, - ответила Санса, окидывая взглядом крыши вокруг и начиная прикидывать хоть сколько-нибудь реальный маршрут.
- Ну уж дудки, - не согласился Джендри и протянул к сестрам свои огромные руки, поставив окровавленный кузнечный молот у стены. – Прыгайте, поймаю. Я с вас теперь глаз не спущу.
Джендри легко нашел дорогу прочь из Блошиного конца, и перестав опасаться погони, начал изучающе поглядывать на сестер.
- Кто ж вы такие, что за вас король бы вступился? – наконец тихо спросил Джендри. – Бастарды, что ли?
- Сам ты бастард, - огрызнулась Арья, не зная еще, насколько она права, а Санса подумала, что это могло бы объяснить сходство молодого кузнеца и беспутного короля.
По мере приближения к замку вокруг пошли слишком хорошие кварталы, и на двух грязных девчонок и здорового кузнеца стали оглядываться люди. Арья и Санса уверенно шли к Красному замку, совсем не заботясь о том, как неуместна в этих кварталах их грязная одежда, и не думая, как думал идущий рядом Джендри, что не принадлежат к этому миру. Наконец Сансе пришло в голову, что следующий патруль вполне может отдать им честь, и она дернула сестру за руку.
- Ступай давай, - сказала Арья неожиданно лукаво и легонько толкнула остановившегося Джендри в грудь. – Здесь мы уже сами дойдем.
- Спасибо, - добавила Санса. – Ты действительно нас спас.
Эддард Старк всегда знал даже то, что ему никто не собирался рассказывать, и под вечер, спустя два дня после приключения Джендри, Старк появился в кузнице Тобхо Мотта. Джендри сначала не узнал пришедшего к нему человека с лицом пехотного капитана, но что-то заставило его остаться после долгого рабочего дня и отвечать на вопросы.
- Были тут третьего дня две девчонки? – спросил Старк, пряча улыбку. – Одна рыжая, другая наглая.
- Были, - коротко ответил Джендри, и ему стало весело от точности описания, так что разговор дальше пошел бодрее. Джендри честно рассказал, как пошел за сестрами Старк, увидев, что они уходят по крышам в сторону Блошиного конца, как боялся, что потерял их в толпе, когда крыши стали слишком хлипкими, чтобы по ним идти, и сестры Старк спустились вниз.
- Так-то оно они приличные девчушки, отец, - сообщил Джендри пехотному капитану, сидевшему с ним рядом. – То ли действительно из замка, то ли из окраин. Если спросишь меня, так нечего им в Блошином-то делать.
Старк согласился с его мнением, и Джендри, рассказав о том, как он дошел до балаганчика Роржа и стоял у входа, когда балаган вспыхнул, а Арья выпустила из клеток собак, немного замялся перед рассказом о дальнейшем, прикидывая, как бы похитрее спрятать в своем рассказе два трупа. Ловчить и выдумывать Джендри не умел, и в рассказе образовалась длинная неловкая пауза.
- Посмотри на меня, Джендри! – приказал Старк. Джендри наконец узнал в этой фразе и в этом взгляде приходившего к нему почти два года назад десницу короля и понял, что погиб: раз его делом заинтересовался сам десница, значит, не так просты были те двое, кому он размозжил головы молотом, и двойное убийство ему с рук не сойдет.
- Милорд, - пробормотал Джендри заплетающимся языком. – В жизни не видел более мерзкого заведения, провались оно в седьмое пекло… и девчонки… сами понимаете, что выйти могло… хуже смерти… по стене они полезли, как ящерицы, а там успели бы, нет ли… я тут и вышел, говорю, порешим добром, хотя какое тут добро… а у него в руках шило, рапира, то есть…
- Я говорил тебе, что ты рожден воином, а не кузнецом, - сказал Старк. – Те, кого ты убил, заслуживали смерти, просто королевское правосудие не всегда добирается до Блошиного конца.
Джендри вздохнул с облегчением, думая, что разговор на том и кончится, но для Старка самое интересное только начиналось.
- Ну а девчонки-то что? – напомнил Старк.
- Вы не поверите, милорд, - с непрошедшим удивлением сказал Джендри. – Они забрались футов этак на десять и вроде как биться собрались. Я повернулся - у одной в руке рапира короткая, у другой нож выкидной, и камней уже наковыряли. Удивительное дело, какие боевые девчонки, я сразу подумал, что ж они вместе бегут, а не врассыпную кинулись.
- Это мои, - наконец признал Старк. – Дома им еще нагорит. Легкую и тяжелую пехоту перепутали.
Джендри так и открыл рот, даже не успев удивиться тому, что подвергавшим себя такой опасности девочкам в доме Старков делают выговор только за неправильную тактику боя.
- Ловкость и проворство дают преимущество только тогда, когда есть свободное пространство и когда ты лучше знаешь рельеф местности, - пояснил Старк. – А в ближнем бою и против большой массы неприятеля нужны прежде всего сильные и крупные бойцы. Вот ты, например, сгодишься.
- Вы уж увольте меня, милорд, - попросил Джендри, думая, что Старк опять приглашает его в свою гвардию. – Я лучше в кузнице, у меня те двое так в глазах и стоят, как спать ложусь, все меня будто кровью заливает.
- Понимаю, - кивнул Старк. – Только не ты, парень, выбираешь войну, а война выбирает тебя. Арья и Санса к тебе еще придут, глянулся ты им. Да и мне будет спокойнее, если ты с ними пойдешь, не Клигейна же с ними посылать.
- Арья – это маленькая? – почему-то спросил Джендри.
- Они обе маленькие, - улыбнулся Эддард, и встал, хлопнув Джендри по плечу. – Арья младшая, да.
========== XIV ==========
Вы же поняли тайну, мой сеньор, вы составили «верность»…
(с) Канцлер Ги
Королевский гвардеец Тарт был бравым солдатом, и его совсем не портили белобрысые волосы, лопоухие уши и веснушчатое лицо. Королю Роберту гвардеец Тарт с его забавной мордой и честным наивным характером был весьма по душе – Роберт пережил две войны, гибель невесты, дворцовый переворот и предательство, и ему теперь было веселее с молодежью, отвлекавшей его от мрачных мыслей о грядущей еще более страшной войне.
Гвардеец Тарт имел только один недостаток – он был женщиной.
- Заходи, братишка, да садись, в ногах правды нет, - приглашал король только заступившего на пост молодого гвардейца, и это любовное обращение вызывало некоторую заминку, так что Роберт начинал сочувствовать Барристану, который с самого начала предупреждал, что «сестра» там, где всегда были «братья», создает массу неудобств.
Постепенно, впрочем, Роберт привык говорить вместо «братишка» «сестренка» и даже убедил Бриенну, что оставлять боевой пост, поддавшись на его уговоры, не противоречит уставу.
- Вон окно у меня какое здоровое, ты и за ним последишь, - говорил Роберт, разливая вино. – Что, вино тоже не по уставу? Ну что за черт, кликни там кого с кипяточком.
Первое время разговор не клеился, потому что Бриенна мрачно молчала.
- Что, старый я, скучно тебе со мной? – с усмешкой спрашивал король.
- Ты не старый, Роберт! – с готовностью отвечала Бриенна, которую король все же выучил обращаться к нему на ты, и повисала неловкая пауза, опять же связанная с тем, что гвардеец Тарт был женщиной.
Но ловкий на выдумку король Роберт все же нашел выход.
- Старый, старый, - не согласился он в очередной раз, - вот пойдем воевать с мертвяками, как Нед и Стан говорят, - положат меня, никто и горевать особо не будет, пора мне уже.
- Если мы падем в битве, о нас будут петь, а в песнях все остаются молодыми, - неожиданно для Роберта отреагировала Бриенна. – В песнях все рыцари благородны, все девы прекрасны и солнце никогда не заходит.
- Так, так, - одобрительно сказал Роберт, чувствуя, что напал на благодатную тему. Жизнелюбивому и непрактичному королю недаром всегда было интересней с молодежью, чем с его циничными и приземленными ровесниками.
С боевыми историями и старыми сказаниями, которые, на удивление Роберта, в устах Бриенны стали подходить к его биографии, посиделки во время дежурств Бриенны стали доброй традицией, и Роберт получил хороший повод отлынивать от государственных дел. «Вот это сестренка! – говорил Роберт сам себе, когда Бриенна уходила, а глаз Роберта с неудовольствием косился на кучу бумаг, которые еще с утра приволок Старк. – Махнул бы Ренли на нее не глядя!»