Ренли, младший брат короля, был удивительно похож на короля Роберта в молодости, и своей статью и юным лицом каждый раз напоминал ему, что сам он поседел, облез и оплешивел. Кроме того, Ренли при всей своей внешней мужественности был педерастом, и Роберт воспринимал это как личное оскорбление, словно Ренли не только захватил его молодое тело, но и позорит его своим пороком.
Кроме того, будь Бриенна его сестрой, Роберт смог бы по-братски за нее вступаться и избегать после этого кривотолков. Однажды Роберт случайно услышал, как один из слуг рассказывает, что в Королевскую гвардию взяли такую страшную бабу, что ее пугаются лошади, и богатырским ударом сломал грубияну челюсть. После чего по замку пошли уже совсем другие слухи, и Роберт был вынужден обратиться к Старку, коль скоро жадный до таргариенской казны Варис все еще сидел в крепости и играл со своим соседом Иллирио в шашки, перестукиваясь через стену.
- Слышь, Нед, - сказал необычно мрачный король, входя к своему вечно занятому деснице. – Пробей там по разведке, кто распускает слухи, что я сплю с Бриенной.
- А ты нет? – уточнил Эддард, дивясь тому, что раньше король над подобными слухами только довольно похохатывал, а ложные слухи принимал к исполнению.
- Да ты охренел совсем! – возмутился Роберт. – Барристан же не переживет.
- Повар, наверно, - поделился догадкой Эддард. – Или конюхи. Ну найду я болтуна, ты что сделаешь?
- Отлуплю его, конечно! – заявил гневный король.
- И слухи еще хуже поползут, - предупредил Эддард. – Плюнь, а?
Роберт послушался совета и плюнул, но снова подосадовал на то, что гвардеец Тарт умудрился родиться женщиной.
Следующей проблемой для короля стали его привычные отлучки из дворца, которые обычно приводили его в кабак или бордель, а то и туда, и туда. Согласно уставу, раньше с королем всегда отправлялся один из рыцарей королевской гвардии, и, хотя от Бороса Блаунта ни в кабаке, ни в бардаке не было никакого толка, а Мерина Транта король однажды избил за садизм и педофилию, и после этого несколько раз привязывал его у бордельной коновязи рядом с лошадью, Роберт привык к их сопровождению в своих вылазках как к неизбежному злу. Однако наивный и честный гвардеец Тарт для таких выездов в город никак не годился, настолько, что Роберту было даже неловко предложить. Роберт полез в затылок и опять разжился неплохой идеей.
- Ты да я, двое странствующих рыцарей на Королевском тракте, мечи у поясов, лишь богам известно, что нас ожидает! – предложил Роберт Бриенне, пропустив часть про фермерскую дочку или девку из таверны. Без баб у Роберта раньше в таких поездках не обходилось, но с тех пор старые друзья Роберта переженились и разъехались, и теперь Роберт мог рассчитывать только на то, что Барристан сообщит ему, что по уставу королю в дальней поездке положено сопровождение из более чем одного гвардейца, а Эддард по старой дружбе, конечно, спросит, кого едем мочить, но, узнав, что едем просто так, уточнит, действительно ли Роберту нечем заняться. Оставался гвардеец Тарт, который сам был бабой, черт бы эту нелепицу побрал.
- Слушаюсь, Роберт! – с готовностью откликнулась Бриенна, и уже спустя полчаса Роберт и Бриенна выехали на большую дорогу, незаметно покинув замок.
Первый час Роберт тщетно пытался разговорить и настроить на более веселый лад неожиданно серьезную Бриенну, которая действительно, похоже, выехала на Королевский тракт за подвигами, приличествующими странствующему рыцарю. Второй час Роберт вспоминал Лианну, в которой тоже была сталь и волчья кровь, и грустил о том, что ни разу так не путешествовал с девушкой, которую действительно любил и которая единственная из всех его женщин была для таких прогулок достойным компаньоном. Через четыре часа Роберт и Бриенна остановились на ночлег в чистом поле, и Роберт с удовольствием сбросил латы, развалившись на траве. Бриенна, одетая по форме, уселась под деревом и положила на колени меч.
- Да ну брось, - предложил Роберт, которому не хватало духу приказать женщине-гвардейцу раздеваться. – Я понимаю, что спиной к спине мы спать не будем, хотя так было бы теплее. Но меч и доспехи это совсем лишнее, я даю честное слово, что от меня ночью отбиваться не придется.
- Я давала присягу охранять тебя, - ответила Бриенна, преодолев смущение: к невыдержанному на язык Роберту она уже начинала привыкать. – Спи, я посторожу.
Роберт ошалело посмотрел на Бриенну и понял, что она сама спать не собирается.
- Да сдурела ты, что ли? – возмутился Роберт. – Ложись давай! Если что, лошади заржут, проснемся.
- Я давала присягу, - упрямо повторила Бриенна.
- Ну хочешь, для безопасности оба в латах будем спать, как в войну? – предложил Роберт, но Бриенна помотала головой.
- Ладно же, - наконец рассердился король. – Будем на отряд из двоих человек караулы выставлять, в устав тебя и в караульную службу! Разбуди меня в середине ночи, мне в утреннюю смену заступать.
Роберт проснулся от света солнца и обнаружил под тем же деревом бодрствующую Бриенну, чей вид говорил о правоте устава и лично сэра Барристана, настаивавших на том, чтобы в походе короля сопровождали минимум три гвардейца. Бриенна наотрез отказывалась отвечать на вопросы, спала ли она ночью вообще, но к середине дня Роберт заметил, что она дремлет в седле.
- Объявляю привал! – заявил Роберт, когда они с Бриенной проехали большой участок леса, отправил самого себя в наряд по кухне и лично проследил за тем, чтобы Бриенна склонилась головой к траве и заснула.
Через несколько часов пришел черед Бриенны удивляться тому, что сделалось с солнцем и откуда над костром взялась кабанья нога.
- Иди-ка жрать, пожалуйста, - замахал руками Роберт на все извинения, припоминая славные времена, когда непонятное еще слово «гурман» казалось ему ругательным, а из кулинарных правил он знал только то, что мясо женских рук не терпит. – Не надо меня охранять от свиней, ни от диких, ни от полусырых. И прости за прямоту, снимай ты латы к черту, послушай старого человека, который в гражданскую в латах полтора года провел.
- Роберт, - окликнула в темноте Бриенна, когда часть кабанчика была съедена, часть оставлена на углях запекаться, а часть была выкинута подальше в лес, волкам на радость. – Спасибо тебе.
- Да не ерунди, - отозвался Роберт, который плохо чувствовал любые интонации, исключая угрожающие, и мало думал о том, что он сделал хорошего, а что плохого, валя все без разбору.
- Знаешь, у меня никогда не было друзей, - продолжала Бриенна. – Девочки считали меня сумасшедшей, у отца каждый год была новая женщина, прочимая мне в мачехи, и он бывал то слишком весел, то слишком сердит. А единственный мужчина, который меня хотел сосватать… я ему ключицу сломала и два ребра.
- Хе! – весело откликнулся Роберт, которому, как боевому человеку с немудрящим юмором, все истории, в которых кому-то навешали, казались забавными. – За дело хоть или просто от души?
- Я сказала ему, что, прежде чем приказывать мне, ему придется победить меня в честном поединке, - поведала Бриенна. – Ну и потом булавой…
- Правильно. Так всегда и делай, - одобрил Роберт, переворачиваясь на спину, а Бриенна подумала, что король Роберт все-таки необычный человек. – Погоди, мы еще будем сестер Старк всем миром замуж выдавать. Они наверняка какого фраера вообще прирежут. Старшая милая такая, в платье ее засунуть – так вообще куколка, а как разлетится к ней эдакий, «я что хочу буду делать, а ты молчи и улыбайся, и вообще своих решений я менять не буду» - так он там и ляжет. И ладно еще она его шилом своим проткнет или из арбалета пристрелит, хоть благородная смерть, а ведь скажет ей какой дурак что про семью – со стены же сбросит как собаку.