- Она разве не невеста принца? – спросила наконец Бриенна, переварив услышанную информацию о женском воспитании на Севере и придя к выводу, что северяне настолько суровы, что девочка у них перестает считаться благовоспитанной и милой, только если поступает в наемные убийцы и печет пироги с человечиной, а мелкие шалости типа скармливания пленника собакам, если за дело, развязывание гражданской войны и подстрекание к сепаратизму, в зачет не идут.
- Ну вот Джофф в этом совсем не уверен, и это очень хорошо, - ответил Роберт, начинавший задремывать. – Как она сама решит, так и будет.
Роберт уснул обратно, а Бриенна продолжала сидеть у потухающего костра, потому что спать ей совсем не хотелось и только было немного скучно без своего единственного друга.
- Эй, добрые люди! – окликнули их спустя час из темноты и, к удивлению Бриенны, Роберт, вышколенный проведенной на гражданской войне молодостью, тут же проснулся и сел на земле.
- Выходите-ка на свет, «добрые люди», - приказал Роберт, заслышав бряцание оружия, и к костру вышли пятеро, среди которых Бриенна сразу выделила высокого и крепкого лысого человека, а больше всего ей не понравился стареющий крестьянин, в котором было что-то жуткое, несмотря на заурядную внешность. Роберт тем временем прислушался и заключил, что в темноте больше никого не осталось.
- Кто ж вы такие будете? – спросил лысый, садясь к огню, и по нему было видно, что приказной тон и две огромные фигуры у костра немного сбили его с толку и изменили его первоначальные намерения.
- Мы с братаном дровосеки, - не задумываясь, соврал Роберт, следя за тем, как рассаживаются остальные. – Рубим все, что попадется под руку. А вы какому лорду служите?
- Никакому, - ответил один из подошедших, сутулый старик. – Ты не представляешь, парень, как здорово никому не служить.
- А откуда ж на такую жизнь деньги, неслуживые? – спросил Роберт, уже зная ответ, и его гости дружно заржали.
- Вон Щекотун у любого выведает, где деньги, - указал на стареющего крестьянина лысый человек, первым севший к костру.
- Это верно, у Щекотуна всякий обмочится, - подтвердил сутулый старик.
- Может, айда к нам, дровосеки? – предложил лысый, смерив Роберта и Бриенну взглядом, и Бриенна, которую тоже немного помотала жизнь, почувствовала, что отказ от таких предложений надо подкреплять чем-то серьезным.
- Я бы подумал, да бабу свою бросать неохота, - потянулся у костра Роберт, вызвав у своих собеседников новый взрыв хохота.
- Будет тебе какая угодно баба, дядя, - уверил Роберта самый молодой из пришедших. – Мы тут только позавчера дочку трактирщика огуляли…
Бриенна вскочила на ноги, схватив спрятавшийся в траве меч, но лысый вожак не поднял на нее глаза, уставившись на загоревшиеся в свете костра золотые рога королевского шлема, лежавшего у Бриенны за спиной.
- Вот так… - пробормотал лысый, и любимый кинжал Роберта, подаренный Джоном Арреном, вошел ему под челюсть и вышел из затылка. Роберт с хрустом разбил лицо второму разбойнику, сидевшему с ним рядом, и спустя две минуты уже держал Щекотуна за ноги над разгорающимся вновь костром.
- Сколько у вас человек? – спрашивал Роберт, следя за тем, как на палаче занимается закрывающая лицо рубаха. – Как вооружены? Сколько лошадей? Где ваш лагерь?
- Каждому отмеряется его мерой, - сказал Роберт, когда палач затих, перед тем ответив на все его вопросы. – А его подельники вряд ли доживут до утра.
- Роберт, их же тридцать пять человек, - напомнила Бриенна, которая хоть и считала даже безрассудную храбрость добродетелью, но не хотела потерять своего бесстрашного друга.
- Нужно брать арбалеты, - согласился Роберт. – Есть здесь один боевой лесник – если только они его не уложили.
Лесника Роберт знал еще по первым годам своего царствования, когда земли вокруг столицы были молодому королю еще внове и ему еще не прискучило охотиться в пределах пары дней пути в любую сторону. Лесник тоже помнил молодого короля, добродушного, толстого и длинноволосого, похожего на жирного ленивого кота. Но чернявого злющего мужика, смахивающего на медведя, разбуженного среди зимы, лесник сразу не узнал, и долго не мог поверить, что этот здоровый, но уже седеющий детина вместе со своим странным спутником такого же размера, с пацанским лицом и женскими кистями огромных рук, собирается вдвоем штурмовать разбойничий лагерь.
- Вот что, ребята, - решил доблестный лесник, решив, что дело этих ребят пропащее, и их надо спасать. – Арбалетов я вам не дам. Вот если бы я с вами пошел…
- Так за чем же дело стало? – предложил Роберт. – Пошли!
- Пойдем, - пообещал лесник и, собравшись в бой и смазав арбалеты, неожиданно обнаружил у своего порога огромного зеленого рыцаря в шлеме с золотыми рогами и королевским гербом на груди, и столь же огромного королевского гвардейца в снежно-белых латах.
- Я не думал, что вы пришлете помощь так скоро, милорд, - оторопело произнес лесник, преклоняя колено. – И не думал, что приедете сами.
- Ты меня потом поругаешь, что у меня такие дела в сорока милях от столицы творятся, - ответил царственный всадник голосом злющего чернявого мужика, и лесник наконец понял, кто собирался штурмовать разбойничий лагерь вдвоем. – А пока ты в своей кольчуге лучше в ближний бой не лезь.
- Старики рассказывают, милорд, - возразил лесник, - что несколько веков назад дорнийцы шли в бой без доспехов, чтобы боги увидели, что они идут на смерть, и стали сражаться за них.
- Боги и люди забудут, кем мы были и за что сражались, - мрачно ответил Роберт, и лесник еще раз удивился, как изменился его король, которого он знал бабником и балагуром. – Но они запомнят, что трое встали против многих.
Последующий бой израненный Роберт с удовольствием припоминал уже в замке, поправляя здоровье и отлынивая от государственных дел. Половина банды оказалась из бывшего отряда Грегора Клигейна, разбитого у Шутовского брода: имевшие боевой опыт достаточно быстро организовали грамотную оборону и бились с отчаянием смертников, когда Роберт и Бриенна вдвоем атаковали вполовину поредевший отряд среди горящего лагеря, истоптанного взбесившимися лошадьми. Конь под Робертом, не бывавший еще в бою, шарахался от огня, но король успел уложить немало противников своим боевым молотом, прежде чем коня ранили, а его стащили с седла. Роберт дважды вставал, отбиваясь бронированными кулаками и кинжалом Джона Аррена, а, дотянувшись наконец до молота, увидел, что бить больше некого, и почувствовал, что его несколько раз хорошо достали в стыки лат.
Бриенна пострадала в бою меньше и даже сумела убедить сэра Барристана, что по-прежнему может заступать в караул, хотя караул ее сводился к тому, что, сменив стоявшего на часах у королевских покоев, Бриенна заходила к королю, садилась у его постели и рассказывала ему разные истории из своей жизни, в которых она с помощью Роберта начала видеть забавную сторону. Роберт видел забавную сторону во всем, даже в немного смущенном рассказе Бриенны о том, как при первом появлении гвардии в городе народ кричал Роберту славу за недавний бой.
- Только мне? – уточнил Роберт, который никогда не был охоч до чужой славы.
- И мне, - признала Бриенна краснея.
- Вот так и говори, - велел король. – Нам кричали славу. И здравицу еще, поди. Как молодоженам.
Бриенна покраснела еще гуще, и Роберт припомнил, что гвардеец Тарт, бравый рубака и герой, все же был женщиной, и это придавало многим проверенным шуткам неожиданный смысл.