Помогал излечению короля и бывший лесник, причисленный за меткую стрельбу к благородному сословию. Лесник угощал короля волшебным напитком, который он лично варил в своей сторожке, и хорошими песнями, которым король с удовольствием подпевал, забыв про свои раны.
Эддард тоже навещал своего героического друга, а после окончательного отбытия лесника по месту службы привел Роберту менестреля, и по лицу Эддарда король догадался, что Старк что-то замыслил.
- Будет тебе нормальный певец, а то ты мне дочерей совсем испортишь, - сказал Старк, ухмыляясь в усы. – Они и так за завтраком теперь напевают «Шел отряд по берегу, шел издалека», а Арья еще поет «Жаль, подмога не пришла, подкрепленья не прислали», что мне, кстати, немного обидно – я ж тебя уже утром встретил с отрядом.
- А это ей твой Джон, небось, слова прислал, - схитрил король, довольный тем, что у его дуэта с лесником были благодарные слушатели. – Эта песня скоро гимном Дозора станет, ко мне как придут от них ходоки побираться, так я сразу знаю, кто пожаловал, раз под окнами затянули: «Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно».
- Ну да, - согласился Эддард. – А мелодию ей ворон насвистел. В общем, будем тебя переводить обратно на традиционный репертуар. Менестрель мой отлично исполняет про Флориана и Джонквиль, про Дженни и Рыцаря Стрекоз…
- Нед, уволь меня от этой тягомотины, - замахал руками Роберт. – Из нее, поди, уже и дочки твои давно выросли.
- Есть такое, - признал Эддард. – Септа у нас учила их, учила, а потом Сандор из похода вернулся, прокопченный весь, попросил Сансу спеть ему про Флориана и Джонквиль, а Санса ему спела «Вольная степь навсегда озарилась кровавым костром». Он от восторга Сансу аж расцеловал, а потом две недели к нам каждый день таскался, пока слова не выучил. А кто виноват? Твой Мартелл, с которым ты полгода назад на весь замок мирился.
- Вот, вот таких мне песен надо, - оживился король, вспоминая Оберина, хорошего собутыльника и большого выдумщика. «А давай кого-нибудь к смерти приговорим, - говорил Роберту Оберин под утро, кивая на Тириона, находящегося в состоянии готовальни. – Вот хотя бы карлика, за отсутствие застольной доблести и дезертирство под стол. А потом я за него выйду на поединок и кого-нибудь замочу, кого действительно нужно смерти предать. И стране польза, и эпичный бой устроим, лопни мои глаза!»
– Менестрель твой так может? – спросил Роберт. – Пусть сочинит для меня что-нибудь такое, чтоб душа сначала развернулась, а потом обратно завернулась!
- А он уже сочинил, - заверил короля Эддард, и по его глазам король понял, что за тем Нед и приходил, чтобы поделиться. – Он новую героическую песню принес. Раз тебе не любо про Флориана и Джонквиль, послушай вот про короля Роберта и леди Бриенну.
========== XV ==========
А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом,
Все хотел по любви, да в прицеле мор да тла.
Рвануть холст на груди, положить конец обидам,
Да в глазах чернота, в сердце тень его крыла…
(с) БГ
Джендри не подумал о словах Старка, что его выбрала война, когда Арья и Санса пришли к нему снова пару недель спустя, наконец научившись обходить патрули, получившие приказ Эддарда задерживать их при попытке уйти в город.
- Миледи, - почтительно сказал Джендри и преклонил колено, как учил его Тобхо Мотт.
- Ты что, совсем дурак? – тут же зашипела на него Арья. – Может, ты нас всей кузнице представить хочешь? Говори нормально, без миледей и всего!
- Как прикажете, миледи, - ответил Джендри, и Сансе очень захотелось выяснить, почему Джендри так похож на короля, и выложить потом молодому кузнецу, что в нем течет королевская кровь, чтобы он смог разговаривать с ними как с равными.
В первый визит сестры Старк, уже получившие свою дозу адреналина от первого удачного побега из Красного замка, были милыми и довольными, и им достаточно было простой болтовни, среди которой Санса незаметно выведала почти всю короткую биографию Джендри. Но потихоньку да полегоньку сестер Старк снова потянуло к опасности и риску, и незаметно дорога приключений привела Джендри к ситуации «лютоволк на груди и враг впереди», в которой рано или поздно оказывается каждый, кто водит дружбу со Старками.
Вместе с молодым кузнецом не избежал этой участи и принц, которого Старки долго не принимали в свою стаю.
- И думать там забудь, что ты принц! – строго сказала принцу Арья, когда принц нагнал сестер Старк по дороге в кузницу. – А то начнется, как у Трезубца, безоружному мечом в морду тыкать.
- Арья, - с укоризной сказала Санса, заметив, что принц скривился как от зубной боли. – Кто старое помянет, тому глаз вон.
- А кто старое забудет, тому оба долой, - закончила Арья суровое северное присловье и снова строго посмотрела на принца. – Уговор?
- Робин, - назвался принц, протягивая молодому кузнецу узкую мозолистую руку, и припомнил легенду сэра Барристана. – Оруженосец межевого рыцаря.
Джендри к моменту встречи с принцем все еще не мог до конца себя пересилить, и периодически неуклюже расшаркивался перед Арьей и Сансой, неизменно получая за это от сестер нагоняй. На молодого оруженосца он внимания не обратил, хотя про себя окрестил его красавчиком, и принц впервые в жизни заметил, что есть ситуации, когда сказаться простым человеком выгоднее и интереснее, чем тыкать всем в лицо своим королевским титулом.
- Вылитый дядя Ренли, - поделился своими наблюдениями за молодым кузнецом Джоффри уже в Красном замке.
- Вылитый король в молодости, ты хотел сказать? – не смолчала Арья, поскольку сестры Старк уже узнали, чьим сыном на самом деле был Джендри.
- Это мой брат? – спокойно спросил принц, вышколенный сэром Барристаном, который учил его смотреть правде в лицо и сдерживать свои чувства, и приобретенная выдержка чуть принца не погубила.
- Да, - солгала Санса, и принц только немного удивился нерешительности в ее голосе.
Сестры Старк так и не сказали Джендри о его происхождении, справедливо полагая, что признавать королевских бастардов – дело короля, а не их, а принц проявил странную сдержанность, никак не обнаруживая по отношению к Джендри ни обиды, ни братских чувств.
Как бы то ни было, спустя два года после первого визита сестер Старк в кузницу Тобхо Мотта все четверо были верхами за городской стеной, впереди был грязненький постоялый двор для тех, кому было не по карману остановиться в городе, а позади, милях в трех, прятались в ночной темноте городские стены. В постоялом дворе, на который четверо искателей приключений наехали случайно, орудовали перепившиеся наемники – их много теперь стекалось в Вестерос в поисках работы или поживы, потому что даже за морем знали, что великий и могучий король Роберт готовится к большой войне. Из постоялого двора слышались крики и женский плач, и сестры Старк мгновенно выскочили из седел, разбежавшись в разные стороны в темноте.
- Сзади три окна, справа два, слева глухая стена и конюшня, - объявила Санса, возникая из темноты через пару минут, и Джоффри осталось только удивляться тому, как легко и естественно Санса приняла на себя командование. – Не простреливаются только два угла, тот и этот. Робин, если будешь двигаться быстро и стрелять издалека, положишь практически всех, кто на первом этаже. Джендри, встань около двери, если неподалеку еще один отряд – уйти отсюда никто не должен. Мы заходим сверху, если они побегут туда, лестницу мы удержим.
Первый бой, в котором ноги оскальзываются в чужой крови, открывает сердце до самой глубины. У Джендри сердце было мягкое, и он сидел у стены дома в окружении трупов врагов, ошарашенно мотая головой. За броней голубых глаз Сансы тоже пряталось доброе сердце, и она пыталась помочь пострадавшим от нападения наемников, перевязывая их раны и уверяя их, что все закончилось. Сердце Арьи оказалось волчьим и, отметив взглядом всех жертв наемников, Арья с недетской силой потащила волоком в пустую комнату их командира, которому она в бою подсекла сухожилия на обеих ногах и проткнула живот.