Одержав бескровную победу, Дмитрий триумфально двинулся из Путивля к Москве, почти не встречая сопротивления, и подошел к ней в конце мая. К этому времени его сторонники спровоцировали восстание в столице, уже давно ожидавшей «царевича», ворвались во дворец и умертвили еще не венчанного на царство Федора Борисовича и его мать. Холоп опальных бояр и чернец-расстрига Григорий Отрепьев въехал в Москву царевичем Дмитрием Иоанновичем.
Начиная с некоторых дореволюционных авторов в военно-историческую литературу вошло утверждение о зарождении под Добрыничами линейной тактики; в советской науке оно стало практически аксиомой — ведь это обеспечивало приоритет в данном вопросе над Западом чуть ли не на полвека!
С. Л. Марголин, плотно изучавший различные аспекты существования и деятельности стрелецкого войска, пожалуй, первым усомнился в данном тезисе: «Ведь линейная тактика определялась не только стремлением к максимальному использованию ружейного огня, но и особенностью состава воинских частей, необходимостью строгого присмотра за воином во время сражения; русское войско, не состоявшее из наемников, не нуждалось в таком наблюдении»[43]. С другой стороны, по сравнению с образом действий огнестрельной пехоты Восточной Европы (а другой пехоты здесь и не было) под Добрыничами не произошло ничего нового. Все та же пальба под прикрытием «гуляй-города», для которой стрельцам, несомненно, пришлось рассредоточиться вдоль возов. О построении в правильные батальоны и других элементах линейного строя источники не говорят, хотя бойцы могли расположиться в несколько шеренг — для достижения непрерывности стрельбы. Главное, что поразило западных очевидцев, — это внезапность и единовременность массированной пальбы, своего рода огневая засада (И. Масса говорит о том, что пехота залегла за возами)[44]. И Самозванец, и Мстиславский воздействовали прежде всего на боевой дух противника: первый побеждал своим именем, а второй противопоставил ему шок пищального залпа. Эти приемы были рассчитаны на свободных прирожденных воинов (как правило, конных), ответственных за свое поведение в битве; европейский солдат конца XVII в., равнодушный ко всему, кроме своевременного жалованья и палки капрала, в корне менял характер тактики, делая ее более рациональной и механической — о чем здесь еще не могло быть и речи.
2.2. Правление Лжедмитрия I («царя Дмитрия Иоанновича»)
(1605–1606)
1605 г., 30 июня — 1606 г., 17 мая — царь Дмитрий Иоаннович (Лжедмитрий I).
1606 г., март — подготовка похода на Азов; сбор походного войска под Москвой; провозглашение «царевича Петра Федоровича» терскими казаками; его поход на Царицын и далее вверх по Волге.
1606 г., апрель — начало похода вниз по Волге воевод боярина Ф. И. Шереметева (в Астрахань) и И. М. Салтыкова (в Терской городок).
1606 г., 17 мая — свержение и убийство Лжедмитрия I в результате заговора в Москве.
Политика нового царя, как внешняя, так и внутренняя, не позволяет считать Дмитрия Иоанновича марионеткой в руках иезуитов или польского правительства. Он не начал войну против Швеции, вопреки опасениям последней, и ничем не помог воевавшим в Прибалтике войскам Сигизмунда[45] — ведь и от короля самозванец в свое время не получил обещанной поддержки. Не собирался он выполнять и статьи тайных соглашений о передаче кому-либо русских городов и областей.
Зато новый царь, именовавший себя отныне «великим государем цесарем» или «императором и великим князем всея Руси», попытался всерьез и на равных вступить в коалицию христианских государств, воевавших в это время с Османской империей (Австрией, Речью Посполитой, Венецией и др.). Началась широкомасштабная подготовка похода всей русской рати в Дикое поле и далее на Азов или Перекоп; в Елец стали свозиться запасы поместного ополчения, плавные и переправочные средства, осадная артиллерия; там же был назначен главный пункт сбора ратных людей[46].
43
45
46
Подробнее: Он же. Царевич-Царь-Цесарь. С. 116–138;