8.3. Московское восстание 19 марта 1611 г
Еще до подхода полков в Москву тайно проникло некоторое количество ратных людей и воевод, в том числе кн. Д. М. Пожарский, для подготовки восстания. К обороне готовился и Гонсевский: в качестве головы Стрелецкого приказа он заранее разослал из столицы по разным городам стрельцов, а затем приказал ставить пушки на ворота и стены Москвы. В Страстной вторник 19 марта 1611 г., когда обстановка была уже накалена до предела, ссора солдат с извозчиками на рынке в Китай-городе привела к кровопролитию и вызвала всеобщее восстание. Конные шляхтичи оказались бессильны в уличных боях, однако «немецкие» мушкетеры полковника Борковского (бывшие солдаты Делагарди, перешедшие к полякам при Клушине) с большим успехом атаковали плохо обученных и вооруженных горожан. Особенно упорно сопротивлялись кн. Пожарский на Лубянке и Сретенке, стрелецкие слободы у Тверских ворот и в Замоскворечье и И. М. Бутурлин у Яузских ворот. На следующий день поляки, по совету верного Сигизмунду боярина М. Г. Салтыкова, зажгли деревянные строения Москвы, и пожар заставил повстанцев отступить. Огонь уничтожил Замоскворечье, Белый город и вообще почти всю столицу. Восстание было подавлено буквально накануне подхода ополченцев.
8.4. Блокада польского гарнизона Москвы земскими ратями
Уже во вторник, узнав о случившемся, власти Троице-Сергиева монастыря в лице архимандрита Дионисия послали отряд к Москве и воззвали о скорейшем походе Ляпунову и иным воеводам. В среду И. В. Плещеев с передовым полком рязанцев попытался соединиться с москвичами, но был атакован подоспевшей от Можайска польской конницей Струся и отступил, бросив щиты «гуляй-города» и сотни копий. Еще через два дня врагу столь же успешно удалось отразить натиск отрядов Просовецкого из-под Суздаля. Однако, когда в Светлый понедельник (25 марта) под прикрытием сомкнутых «гуляй-городов» подошла вся объединенная рать Земского ополчения (более 10 тыс. человек), отбитые огнем польские латники были вынуждены «сесть в осаду» за стенами Белого города.
«Таборы» земских полков разместились следующим образом[172]. При впадении Яузы в Москву-реку, против Яузских ворот Белого города — Ляпунов с рязанцами; против Воронцовского поля (северо-западнее) — бывшие «тушинцы» Заруцкого и Трубецкого; с севера, против Покровских ворот, к ним примкнули ярославская, костромская и романовская рати; Измайлов с владимирцами — против Сретенских ворот, а Мосальский с муромцами — на правом берегу Неглинки, против Тверских (северо-запад Москвы). Полякам таборы представлялись как единый обоз, «один конец которого упирался в берег Москвы-реки, а другой протянулся к реке Неглинной»[173].
Скоро ополченцы без особого труда овладели слабо защищенными стенами Белого города (от Яузских ворот до Тверских) и сильно стеснили поляков. Гетман Я. П. Сапега с войском поляков — бывших приверженцев Второго самозванца (5–8 тыс. человек), остановившись 7 июня на Поклонной горе, не пришел к соглашению с вождями Земского ополчения и предпочел прийти на выручку соотечественников. Однако в последующих боях его конница потерпела ряд поражений, после чего гетман присоединил к себе войско Гонсевского (3,5 тыс. человек) и ушел к Переславлю для сбора кормов и захвата добычи. Воспользовавшись ослаблением противника, ополченцы отбили остальную часть Белого города и заперли поляков в Кремле и Китай-городе. В Замоскворечье для перекрытия выхода из столицы были поставлены «острожки» у каменных церквей Святого Климента и Святого Георгия и вырыт ров.
8.5. Совет всея земли
Тем временем было образовано земское правительство. В начальники выбрали П. П. Ляпунова, кн. Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого. Советы ратных людей отдельных полков слились в единый Совет всея земли, содействовавший выработке постановлений: таким образом, в него вошли представители прибывших ратей, а не выборные от сословий и земель. «Приговор» Совета от 30 июня 1611 г. стал программным документом Первого ополчения. Он оформил уже сложившуюся административную систему, построенную по образцу прежней московской: приказы Разрядный, Поместный, Дворцовый, Большого прихода, территориальные Четверти. Подробно оговаривался порядок поместного обеспечения служилых людей «по отечеству», за основу которого брались нормы Васильева царствования, а не совершенно бесконтрольных земельных раздач Лжедмитрия II или Сигизмунда.