26 июня — выступление ополчения из Ярославля.
3 августа — передовой отряд М. С. Дмитриева (400 человек) подходит к Белому городу, установив «острожек» между Тверскими и Петровскими воротами.
12 августа — отряд кн. Д. М. Лопаты-Пожарского (700 человек) ставит «острожек» между Тверскими и Никитскими воротами.
14 августа — основные силы Пожарского подходят к Троице-Сергиеву монастырю.
20 августа — основные силы Пожарского подходят к Москве.
22 и 24 августа — сражения в Москве; отряды обоих ополчений отражают попытки гетмана Я. К. Ходкевича помочь осажденным в Кремле полякам.
10.6.1. Благословение архимандрита Дионисия
Отправляясь в столь ответственный поход, кн. Дмитрий Михайлович серьезно отнесся к его духовному благословению. Встретив возвращавшихся из-под Москвы «низовых» ратников, он взял у них чудотворную Казанскую икону Божией Матери, отправив в Казань сделанный по его повелению список. На пути к столице князь покинул полки и завернул в Суздаль, в Спасо-Евфимьев монастырь — поклониться могилам своих родителей. Подобно Скопину-Шуйскому, Пожарский на несколько дней остановил войска у Троицкого монастыря, чтобы ратники благословились у мощей преп. Сергия.
18 августа поход возобновился, и троицкий архимандрит Дионисий «с братьею» вышли «на провожение воинства» на гору Волокушу — место, обильное политое кровью защитников монастыря четырьмя годами ранее. Теперь же его настоятель осенял крестом, а «весь освященный собор» кропил святой водой ратников, шедших освобождать от врага Москву и все государство. Только одно смущало сердца земских воинов: как позже рассказывал сам князь Пожарский, дул сильный противный ветер: «едва мочи сидети на конех», — а это считалось тогда недобрым предзнаменованием. Дионисий как мог утешал войско, увещевал «на Содетеля уповати, и Богородицу во устех своих именовати, и чудотворцев беспрестанно на помощь призывати». И как только он осенил рать крестом в последний раз (уже вослед), ветер внезапно переменился и подул ей прямо в тыл «от самыя обители, и от церкви Святыя Троицы, от чудотворных мощей преподобного Сергия», что вселило в сердца воинов уверенность в победе. «И не пременился той ветр, донде-же Московское государство милостью Божьею очистися»[199].
10.6.2. Битва под Москвой
По оценкам П. Г. Любомирова и Г. Н. Бибикова[200], силы Второго ополчения в этой битве не превышали 6–7 тыс. человек: в скорый поход князь Дмитрий взял только наилучшим образом вооруженных, снаряженных и опытнейших воинов. Даже 2,5 тыс. казаков кн. Д. Т. Трубецкого, отчасти враждебно настроенных к этим «богатим» ратникам, могли представлять для них серьезную опасность. Всего из Ярославля пришли: около тысячи стрельцов и 17 казачьих станиц (примерно 1,5 тыс. человек) — в основном пехота с «вогненным боем»; дворянские и татарские сотни, а также рота «служилых немцев» Петра Хмелевского, которые составляли конницу. С двумя передовыми воеводами «наспех» пришло к столице всего 1100 человек — видимо, большая часть «доброконных» и «оружных» помещиков из всей рати (по обычаю, именно такие составляли авангард или ертаул); многие всадники вряд ли смогли прийти «одвуконь» со всем нужным снаряжением и представляли скорее аналог прежних «пищальников» — детей боярских на «меринке», вооруженных саблями и пищалями. Неудивительно, что князь Пожарский тщательно скрывал реальное состояние и размеры своего войска от иноземцев, прибывших к нему из Архангельска с предложением услуг[201]. Крупные и именитые полководцы того времени не пошли под начало Пожарского, несмотря на приговор «быть всем без мест», так что его младшие воеводы не обладали фомкой славой, а были либо старыми служаками (как М. С. Дмитриев), либо родственниками командующего (как князья Д. П. Лопата-Пожарский и И. А. Большой Хованский).
Противоположностью в этом смысле является их главный противник — литовский вельможа Ян Кароль Ходкевич. Ученик великих полководцев Замойского и Жолкевского, он приобрел богатейший опыт в походах начиная с 1579 г. Самую громкую славу ему принесли победы в Ливонии во время войны со Швецией: под Кокенгаузеном (1601), Белым Камнем (1604) и Киркхольмом (1605). Последняя битва принесла ему булаву великого гетмана литовского и главное командование в Прибалтике. По заключении там перемирия (1611) Ходкевич, ярый сторонник завоевательной политики на Востоке, был сделан наместником короля («vicerex») в Московии и направлен под русскую столицу. Под стать ему были и его войска, костяк которых составили приведенные им из Ливонии отряды. К ним добавилось несколько новых, и самый многочисленный из них — украинские казаки полковников А. Наливайки, Хвостовца и М. Серого (до 6 тыс. человек). Конные роты, среди которых преобладали гусарские, насчитывали в своих рядах от 1400 до 2 тыс. всадников; 1,5 тыс. венгров и поляков и 200 немцев составили отборнейшую пехоту[202]. Войско сопровождал значительный отряд конных волонтеров (бойцов, служащих за добычу) ротмистра Величинского, «купцы» со своей прислугой при обозе и «лезная челядь» польской конницы. Нельзя сбрасывать со счетов и засевший в Кремле и Китай-городе польский гарнизон Струся, силой в 3 тыс. человек[203].
200
202
Попытка систематизировать данные о составе войск Ходкевича в битве под Москвой: Васильев А. А. Войско гетмана Ходкевича Армии и битвы. 2003. № 2. С. 38–43; однако Т. Бохун пришел к несколько другим выводам на основании польских источников:
203
Последний по времени обстоятельный разбор сражений 22 и 24 августа 1612 г. под Москвой см.: