— Жоден, всё, что рассказывается певцу, ведь не подлежит огласке?
Жоден повернул голову, пытаясь разглядеть моё лицо.
— Да, если рассказано настоящему певцу под небесами. Ты хочешь в чём-то признаться, Лара? В чём-то личном?
Я кивнула.
— Только между нами. Ты никому не расскажешь?
Он развернулся и вытащил пакетик из седельной сумки.
— Я ещё не настоящий певец, Лара. Но слова между друзьями можно рассматривать как личные.
Он достал маленькую связку колокольчиков и наклонился повязать их на гриву своего коня. Теперь нежный перезвон оглашал каждый шаг лошади.
Без лишних слов наездники вокруг нас придержали лошадей и отстали, освобождая место. Я повертела головой и заметила, что никто не выглядит встревоженным, даже не любопытничает, что мы делаем.
— Что?..
— Колокольчики уединения, — понял мой вопрос Жоден. — Их используют, если хочешь поговорить или в чём-то признаться, чтобы тебя не услышали. Колокольчики — просьба на уединение. Разве у вас нет таких?
— Нет. — Я наклонилась вперёд и заговорила тише: — Когда мы хотим остаться одни, то уходим в одну из комнат и закрываем дверь.
Жоден фыркнул.
— На Равнинах тяжело остаться одному. Ты вряд ли найдёшь дверь в палатке. А уж тем более в зимних убежищах. Если услышишь перезвон колокольчиков, значит человек хочет покоя или поговорить с кем-то наедине.
Я задумалась.
— Кир не использовал их в лагере.
— Палатка командира сама собой является личной территорией, военный трофей.
Жоден, казалось, поудобнее устроился в седле.
— Теперь, Лара, между друзьями, что не так?
— О, Жоден. — Я сморгнула слёзы. — Всё намного сложнее, чем я себе представляла!
— А, — кивнул Жоден. — Скучаешь по дому. Это нормаль…
— Нет.
Из горла вырвался всхлип.
— Нет, не в этом дело… — Я сделала глубокой вдох. — Жоден, я просто умираю со скуки!
Глава 2
Я рассказала Жодену всё. Как тяжело заснуть, когда вокруг палатки всё время ходят. Как сильно ноет тело после долгих часов езды каждый день. Как огненные не обсуждают ничего кроме коней, кобыл да жеребят. Их масть, глаза, поступь, холку… часами! Еда… ну она не дотягивала до стандартов Анны, это уж точно.
Мой голос звучал плаксиво, сама удивилась, но это меня не остановило. Я вылила всё своё горе в уши Жодена под перезвон колокольчиков уединения.
И наконец, худший мой страх, я боялась, что Кир потеряет ко мне интерес. К счастью, я не могла видеть лица Жодена, пока делилась своими сомнениями. Кира не было рядом: он постоянно скакал туда-сюда и не всегда возвращался в нашу палатку на ночь. Огненные думали совершенно по-иному, а их женщины все поголовно были стройными, сильными, уверенными в себе и… аппетитными.
Я прислонила лоб к спине Жодена.
— Прости, Жоден. Я не имела ни малейшего права так говорить. Я веду себя словно капризный ребёнок. Я последовала за Киром и сделала это по доброй воле. Просто…
— Ты ожидала иного.
Я почувствовала, как голос рокочет у него в груди.
— Отец часто рассказывал мне о своих походах и приключениях. Как тяжело ему приходилось. Я просто не ожидала, что тяжело и неудобно будет каждый день!
Жоден рассмеялся. Я поначалу обиделась, но не удержалась и рассмеялась вместе с ним.
— Итак, ты планировала стать настоящей равнинницей всего за пару дней? Ты, которая никогда не отваживалась покинуть свой каменный дом, — усмехнулся Жоден.
— Ну, я не думала, что будет легко.
— Ведь так не бывает. — Жоден сместился в седле, и кожа седла скрипнула в ответ. — Если Маркусу приходится исправлять ошибки, то только из-за своей веры, что Кир никогда не ошибается. Ты говорила с Киром, Лара?
— Нет. Я слишком смущена.
Жоден замолк. Своим молчанием он напомнил мне Эльна, когда учитель хотел заставить меня задуматься над своими словами. И когда я задумалась, то вспыхнула от стыда. Это правда, я чувствую, что не могу поговорить с Киром о подобном. Он такой гордый, такой уверенный, такой… совершенный. Как я могу бросить ему мысль, что его военный трофей не такая, как он?
Я тяжело вздохнула.
Жоден слегка повернул голову, словно хотел взглянуть на меня.
— Эта твоя земля, Кси, такая непонятная для нас. Многие признавались мне, что им нелегко.
— Правда?
Я окинула взглядом долину, её холмы и деревья. Небо над головой было кристально-синим, воздух сладок от запаха смятой травы.
— Почему?
— На Равнинах просторы тянутся на целые мили. Ты можешь увидеть, как рождается буря и несётся по травам, неся дождь. — Жоден поднял взгляд на вырисовывающиеся перед нами горы. — Здесь же ты ничего не можешь увидеть, а деревья не дают тебе полюбоваться на звёзды. Это неприятно.
— По твоим словам, Равнины бескрайни, Жоден.
— Бескрайни как сами Небеса, Лара. — Я слышала улыбку в словах Жодена. — У них своя особая красота.
Его голос был полон тихой гордости.
— Но жизнь там тяжела, земля не прощает ошибок. На Равнинах мы принимаем жестокость жизни, но также ценим её свободу, а вкус свободы сладок.
Его тон изменился.
— Кир хочет изменить наши традиции, облегчить тяжести, улучшить жизнь. Но меняться всегда тяжело.
Я переваривала его слова, пока он делал глубокий вдох для продолжения.
— Мы возвращаемся на Равнины, Лара, и обычно наши руки были полны награбленного. Но в этот раз, эта армия, пусть и победоносная, возвращается с военным трофеем. Для нас ты имеешь больше ценности, чем товары и еда. Но воины иногда видят только добычу в руках или отсутствие таковой.
Жоден сделал вдох и продолжил:
— У Кира были взлёты и падения, он волнуется о нуждах своих воинов. Но он также напомнил, что дань с этого похода прибудет позже, когда растает снег. Некоторые работают против Кира и укажут на пустые руки и сумки.
— Ифтен?
Большой светловолосый мужчина с жидкой бородкой, бросивший вызов Киру, не был моим любимцем. Он смотрел на меня, точно на вредительницу.
— Ифтен, — подтвердил Жоден. — Кира недолюбливают и другие, но они не решатся нарушить свою клятву перед военачальником, хотя и не одобряют перемен. — Жоден покачал головой. — В Сердце Равнин нас ждут неприятности.
— Неприятности?
Жоден кивнул.
— Но знаешь что, трофей. Кир объявил тебя своей, и он уважает свою клятву.
— Жоден, я не понимаю, что это значит.
— Вы стали связанной парой, Лара. Как Эпор и Айсдра.
— Что значит «связанные»?
Я вытянула шею, пытаясь разглядеть их в толпе.
— Они связаны клятвой друг с другом, и так будет много лет.
— Я не знала.
— Да, — произнёс Жоден. Его тон напомнил мне об Эльне в те моменты, когда я упускала нечто важное. — Поговори с Айсдрой, Лара. Ты должна спрашивать, когда чего-то не понимаешь.
Он снова повернулся ко мне, и я наклонилась послушать его.
— У Кира свои причины гнать армию с такой скоростью. Он надеется избежать сопротивления, если мы быстро прибудем.
— Сопротивления? Из-за меня?
— Да. Послали гонцов, но Равнины широки. Если повезёт, мы сможем приехать в Сердце Равнин и подтвердить твой титул до того, как стянутся главные противники. Поговори с ним, Лара. Поделись своими страхами. Ты должна рассказать всё это Киру. Мои слова тебя не утешат.
Тяжелов вздохнув, я прислонила голову к его спине и кивнула.
— А что касается остального, ты хорошо справляешься, Лара. Для горожанки. Не бойся. Всё будет хорошо.
— Отчего такое кислое лицо, трофей? — спросила Айсдра, пересаживая меня к себе.
— Айсдра, если ещё кто-нибудь погладит меня по головке точно неразумное дитя и скажет не волноваться, я закричу.
Айсдра рассмеялась.
— Не вини их. Для нас любой, кто не носит оружие, ребёнок, и его нужно оберегать и защищать.
Я затихла и задумалась. Айсдра выглядела такой спокойной, такой уверенной в себе. Боюсь, мою уверенность не примут радушно и не будут уважать.