Станица потонула в облаках пыли и клубах дыма. Штайну и Райхдихту пришлось начать спешную эвакуацию группы. Серая лента из машин и повозок выползла за ворота и поехала по дороге, ведущей к приморскому городу Темрюку. Там их встретил обер-лейтенант Краузе и передал приказ подполковника Гемприха: следовать дальше к порту Тамань и оттуда переправляться в Керчь.
Дорога к переправе заняла пять часов и лишь поздним вечером группа вышла на берег Керченского пролива.
В порту Темрюка царил хаос. С одних судов выгружали прибывшие из Крыма немецкие и румынские резервные части и маршевые подразделения, боевую технику и различные грузы, на другие спешно грузили раненых. Порт был забит разномастными автомашинами и повозками. Воздух сотрясала режущая слух какофония: ревели моторы танков и автомашин, испуганно ржали лошади, неистово орали офицеры и солдаты, стонали раненые. С неба на землю падал надрывный клекот мощных моторов истребителей, схватившихся в сметрельной схватке…
Искать в этом бедламе коменданта порта, чтобы попросить у него помощи, было бесполезно. И Штайн решил действовать на свой страх и риск. По его команде комендантское отделение, усиленное инструкторами, ринулось на штурм ближайшей баржи. Там тоже царила суматоха. По одному трапу сходили испуганно озиравшиеся по сторонам солдаты румынского стрелкового батальона, по другому уже шла погрузка раненых; над их головами непрерывно сновали судовые стрелы с какими-то тюками, ящиками и сетками с мешками.
Осипший и заросший густой щетиной майор-пехотинец попытался было преградить путь здоровяку Райхдихту и сунул ему под нос бумагу, усыпанную лиловыми печатями. Тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и пошел напролом. На борту баржи возникла короткая и яростная потасовка. Конец ей положили автоматные очереди, просвистевшие над головами румын.
Через час баржа взяла курс на Керчь. Четыре с небольшим километра, разделявшие берега, показались Штайну и его подчиненным дорогой в ад. Русские штурмовики проносились на бреющем полете и раскручивали свою смертельную карусель. Вода вокруг пузырилась от пулеметных очередей и вздымалась чудовищными фонтанами от разрыва авиационных бомб. Пролив был покрыт пятнами мазута и обломками погибших плавсредств.
Баржа получила две пробоин в правом борту, но все же дошла до Керчи и ошвартовалась у причала порта.
Краузе, не раз наезжавший в Керчь из Темрюка для координации разведывательной работы с командиром морской форт-группы корвет-капитаном Роттом, несмотря на кромешную темноту, быстро нашел в хитросплетении узких улочек штаб базы. Здесь группа оставалась несколько дней. В конце недели из Запорожья пришел приказ от Гемприха. Он предписывал Штайну передислоцировать группу в Евпаторию и там приступить к работе.
Тихий приморский городок на западном побережье Крыма не привлекал внимания советской авиации. Здесь царил настоящий немецкий порядок. Штайн со штабом наконец смог заняться своим непосредственным делом. Пока инструктора и агенты-курсанты занимались оборудование учебной базы, Краузе вместе с Самутиным объезжали лагеря военнопленных и занимались вербовкой. Но развернуть работу по-настоящему таки не удалось. Гемпр их распорядился перебазировать группу под Винницу, в местечко Вороновицы.
Украинская провинция встретила ее патриархальной тишиной и покоем. О далекой войне напоминал лишь гул ночных дальних бомбардировщиков, направлявшихся для бомбардировок Курска, Воронежа и Ростова. Сельская школа в Вороновицах, отведенная под центр подготовки диверсантов и агентов-разведчиков, подходила для этих целей как нельзя лучше. Вековые дубы и липы парка надежно укрывали штаб от посторонних глаз. Здание штаба служило одновременно и учебным корпусом. Соседство с батальоном СС отпугивало партизан и местных подпольщиков не только от села, но и от ближайших хуторов. Впервые за последние месяцы Штайн и его подчиненные получили идеальные условия для работы и окунулись в нее с головой.
Меньше чем за неделю Райхдихт, Самутин, Коляда и Петренко подобрали из числа военнопленных, местных полицейских и украинских националистов полный комплект кандидатов в агенты. На этот раз работа не пошла насмарку; контингент оказался весьма перспективным, особые надежды подавали националисты. Они люто ненавидели советскую власть и были готовы живьем перегрызть горло комиссарам и чекистам.
Петр оказался отрезанным от своих. Не нашел он надежного курьера и среди жителей Вороновиц, через которого можно было бы переправить за линию фронта собранные разведывательные материалы. Тем не менее у него не опустились руки. В его голове вызрел новый дерзкий план, как одним махом покончить с осиным гнездом абвера. Он решил его сжечь! Старое здание школы, где размещались штаб и офицерское общежитие, а также деревянные бараки для курсантов должны были, по его расчетам, вспыхнуть как порох. Одному сделать это было не под силу, и тогда Петр привлек к выполнению задуманного уже проверенного на краснодарской акции Матвиенко и Ивана Коваля, к которому присматривался как к еще одному своему помощнику.