Не было у нас привычки посмертно приписывать кому-либо тройку «пораженных» самолетов.
Но дело не в обычаях. СССР был чрезвычайно обюрокраченной страной, а у бюрократической системы есть особенности. В принципе можно, а иногда и требуется, обманывать как угодно и кого угодно, но не начальство. В газетах, на собраниях – ври сколько хочешь. Но если обманул начальство и, особенно, с целью личных благ (допустим – сохранения кресла, получения премии и т. д.), то должен радоваться, если тебя всего-навсего снимут с должности. Поскольку в УК СССР до последних дней была статья о приписках, а при Сталине она еще и действовала в сочетании с изменой.
Главный маршал авиации, Дважды Герой Советского Союза А. А. Новиков, чтобы помочь своему родственнику, наркому авиапромышленности СССР, генерал-полковнику, Герою Социалистического Труда А. И. Шахурину справиться с выполнением месячных планов постройки боевых самолетов, заставлял авиационных военпредов во время войны принимать негодные самолеты, т. е. они приписывали негодные самолеты к годным. Ни война, ни Победа этого не списали. В 1946 г. все вскрылось и оба за это сели. Не помогли ни звания, ни звезды. Дважды Герой свои 6 лет отсидел «от звонка до звонка». И ему еще повезло.
Потому что секретарю ЦК ВКП(б), герою обороны Ленинграда А. А. Кузнецову и Заместителю Председателя Совета Министров СССР, председателю Госплана СССР Н. А. Вознесенскому совсем не повезло – их за приписки расстреляли. (Или точнее – и за приписки тоже).
Вы скажете – ну, приписали летчику сомнительную победу – где же здесь корыстный интерес? Дело в том, что за сбитый одномоторный самолет платили 1000 руб., а за двухмоторный – 2000. И как бы во имя славы и пропаганды ни хотелось добавить в списки пару-тройку сбитых самолетов, но ни командиры полков, ни начфины, ни ревизоры рисковать своими должностями не посмели бы. Кому было охота с винтовкой наперевес и с криком «ура» брать высотки в штрафном батальоне?
(В приграничных боях 1941 г. 8-й механизированный корпус потерял всю свою технику. Остатки корпуса должны были выходить по немецким тылам к своим пешком 650 км. С учетом раненых, оружия и боеприпасов ничего лишнего взять с собой не могли. Командовавший на тот момент остатками корпуса его комиссар Н. К. Попель зарыл все штабные и партийные документы, но мешок с деньгами из кассы корпуса к своим вынес. Попель понимал, что ему будет легче объяснить пропажу секретных документов, чем то, куда он дел деньги).
Летчик-истребитель Василий Сталин за войну из старшего лейтенанта стал генерал-лейтенантом, но сбитых самолетов у него числилось всего 3. Все могли для него сделать, всем могли угодить, кроме этого. Вы же сами понимаете, что если бы в ВВС СССР существовали приписки сбитых самолетов (не в Совинформбюро – там их приписывали беспощадно), то уж Василию приписали их хотя бы для того, чтобы сделать его асом (в начале войны 5, а потом 10 сбитых самолетов).
В. И. Сталин
Это сегодня деньги воруют без счета, Чубайсу коробками носят. А тогда время было совсем другое.
Белокурый «рыцарь» Рейха
Купил изданную очень малым тиражом (даже по сегодняшним временам) книжку «Эрих Хартман – белокурый рыцарь Рейха» американцев Р. Ф. Толивера и Т. Д. Констэбла, и она вынудила меня вернуться к теме асов Второй Мировой войны. Это биография официально лучшего аса той войны (352 победы), надиктованная им самим, заставляет по-иному взглянуть на некоторые аспекты войны в воздухе.
В предисловии американцы хвалят Хартмана: «Источники силы Эриха Хартмана – …воспитание в духе свободы, естественное мужество. он был отличным спортсменом и приверженцем честной игры… Его религией была совесть… Таких людей можно назвать религиозными. Или вы можете назвать их джентльменами».
Читатели знают, что я с искренним уважением отношусь к немцам – поверженным противникам наших отцов и дедов – с точки зрения их военных талантов и доблести. И если бы я не прочел ту гнусность, что написали эти американцы, то я бы и к Хартману относился так, как они о нем сказали в процитированном предисловии. Но я прочел их писания дальше предисловия, и Хартман предстал передо мною выдающимся трусливым бандитом.
Такую характеристику непросто объяснить, и я вынужден буду сначала описать ряд обстоятельств, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к этому вопросу. Дело в том, что ведь у нас диаметрально изменена мораль. В начале января 1999 г. фашистский суд Москвы осудил на 4 года лагерей и принудительное лечение в психушке Андрея Соколова – русского патриота 20-ти лет. На судебно-психиатрической экспертизе врач задал ему вопрос – смог ли бы он отдать жизнь за Родину? Андрей, естественно, ответил утвердительно, и врачи записали в заключении: «Склонен к суициду», т. е. к самоубийству. А что – с точки зрения скотов, а не людей, смерть за Родину – это действительно самоубийство.
Так и с Хартманом. Летом 1944 г. он, уже известный ас (250 побед), удирал от преследовавших его американских истребителей и, не долетев 6 км (полминуты) до своего аэродрома (где его прикрыли бы зенитные орудия), он выпрыгнул с парашютом из совершенно исправного самолета. Попробуйте сказать, что он струсил, и толпа скотов, считающих смерть за Родину самоубийством, немедленно объявит, что он не трус, а умный человек, знающий, что жизнь дороже любой «железки».
Правда, скотам я все равно ничего не объясню, но попробую обойтись без подобных примеров.
Итак, почему Хартман был выдающимся летчиком?
Во-первых, он с самолетом составлял одно целое. Еще в детстве мать брала его в полеты, а в 14 лет он уже был планеристом. Он утверждал, что для него самолет, как автомобиль, в воздухе его голова не была занята мыслями об управлении самолетом – тело само им управляло. Во-вторых. Он имел уникальную и очень ценную для летчика особенность – сверхострое зрение. Советские тактические наставления требовали, чтобы в улетающей на боевое задание группе самолетов был хотя бы один летчик с таким зрением, поскольку, как это утверждал сам Хартман: первый увидел – наполовину победил. Японцы специально заставляли своих летчиков часами, до изнеможения тренировать глаза, и некоторые достигали совершенства: могли днем увидеть на небе звезды. А Хартман острым зрением обладал от природы.
Вот эти два качества делали из него летчика, которого следует назвать выдающимся.
Теперь перейдем к более сложному вопросу – о трусости. Рассмотрим ряд обстоятельств. Военная авиация существует для того, чтобы уничтожать наземного противника. Ее главные самолеты – бомбардировщики. Они выполняют главную задачу – обеспечивают победу в боях, которые ведут наземные войска. Истребители защищают свои бомбардировщики от истребителей противника и не дают вражеским бомбардировщикам бомбить свои войска – в этом их боевая задача.
Прочитав биографию Хартмана, который все время воевал только в 52-й эскадре (JG-52), приходишь к выводу, что как только он стал асом, то боевые задачи ему перестали давать. Как в отношении других асов – понять сложно. Возможно, это зависело от них самих: имеет мужество – выполняет боевую задачу, не имеет – просто свободно охотится.
Но кроме асов в этой эскадре были и, так сказать, простые летчики, которые вряд ли могли отказаться от выполнения боевой задачи – они летали сопровождать на бомбежку свои бомбардировщики, они атаковали советские бомбардировщики, которые бомбили немецкие войска. И они гибли в больших количествах. Вот, скажем, американцы пишут о боях над Кубанью: «Эрих летал очень часто. Каждый день гибли его товарищи. В тот же день, когда разбился Крушински, погибли еще 5 пилотов, или треть эскадрильи». Но бои над Кубанью длились не 3 дня, следовательно, «его товарищи» пополняли и пополняли эскадрилью и гибли, а «Эрих летал».
Во всей книге есть всего два момента, которые можно счесть за то, что Хартману дали боевое задание, и в обоих эпизодах он уклонился от его исполнения.