Ввиду отказа штаба округа вести работу под контролем Военно-революционного комитета, во все части Питерского гарнизона были отправлены комиссары комитета, встреченные в казармах ликованием. В них солдаты увидели уже прямых вожаков восстания, причем настроение в войсках было таково, что комиссарам, присланным для тот, чтобы подготовить части гарнизона к восстанию, не давали даже высказываться.
«Все ясно, нечего говорить… Ведите и больше никаких, — кричали солдаты. — Довольно уж натерпелись».
«Скоро ли? Когда же наконец? В чем задержка?» — только эти вопросы и волновали солдатские массы.
Было ясно, что ни одно приказание штаба округа не будет исполнено. Однако штаб сделал еще попытку удержать власть в своих руках. Командующий войсками отдал приказ: 1) всех комиссаров Петроградского совета в частях отстранять и 2) о всех их незаконных действиях донести мне с указанием фамилий комиссаров. Но этого приказания некому было исполнять.
Не рассчитывая и сам, что это приказание будет выполнено, штаб начал стягивать в Питер части, которые считались надежными: юнкеров и ударников из всех питерских училищ, из Ораниенбаума, из Гатчины, из Павловска.
Военно-революционный комитет тоже работал непрерывно. Неотдыхавшие ни днем ни ночью члены его, поставили на ноги все революционные силы столицы и ее окрестностей. Красная гвардия находилась под ружьем, и фабрики и заводы превратились в лагери. Были вызваны из Кронштадта и Гельсингфорса балтийские моряки, крейсера «Аврора» и «Заря свободы», стоявшие в Питере, изготовились к бою. Весь огромный город был взят под наблюдение. По улицам ходили патрули, дежурили броневики. Отряды красногвардейцев, ранее полков приведенные в боевую готовность, заняли все важнейшие места около тех пунктов, которые по плану и указаниям Владимира Ильича предполагалось захватить в первую очередь и взяли под охрану заводы и Смольный институт, где заседал Военно-революционный комитет и куда теперь съезжались со всех концов России депутаты II Съезда советов, открытие которого было назначено на 25 октября. Все окружные и артиллерийские склады были поручены наблюдению большевистских ячеек этих складов. Ячейки немедленно встали под ружье. Контроль над выездом и въездом в Питер находился в руках Военно-революционного комитета. Были приняты меры против мобилизации контрреволюционных сил под видом митингов, собраний и т. д. Сам Смольный превратился в крепость. У входа в здание стояли пулеметы и пушки. Впереди них было навалено огромное количество дров, которые должны были служить прикрытием в случае штурма. Коридоры и залы института были полны народом, вооруженными матросами и красногвардейцами, которые втечение нескольких дней тут же и ели и спали, где попало. В небольшой комнате, где заседал Военно-революционный комитет, нельзя было протолкнуться. Здесь постоянно двигалась людская волна: шли за распоряжениями, за советами, за мандатами, за деньгами, за оружием. Красноглазые от бессонницы тт. Подвойский и Антонов-Овсеенко старались удовлетворить все и ухитрялись в то же время вести деловую работу. Сюда же был вызван и работал и штаб Красной гвардии. Все руководство восстанием было таким образом сосредоточено в одном месте, из которого шла связь со всеми частями.