В этот же период военные чины армии и флота стали направляться за границу с разведывательными целями под прикрытием выполнения официальных поручений — обучения, а также стажировки в иностранных вооруженных силах. Известно, что сам Петр 1 изучал западноевропейский военный и военно-морской опыт, а также корлблестро-снме в Голландии. В этих же целях широко применялась волонтерская, то есть добровольная служба русских офицеров в армиях и флотах иностранных государств, а также привлечение на русскую службу, иностранцев — носителей современных западноевропейских военных и военно-технических знаний и умений как в сухопутные силы, так и в военно-морской флот.
Одновременно стала применяться практика назначения на посты руководителей и в состав постоянных миссий за границей военных. В 1711 году послом России в Голландии был назначен подполковник князь Борис Иванович Куракин, участвовавший с Семеновским полком в Полтавской битве.
Непосредственное руководство разведкой на государственном уровне в эти годы осуществлял лично Петр I — русский царь, ставший в 1721 году императором, который в ряде случаев лично адресуется к руководителям зарубежных миссий России. Так, Б.И. Куракин, находящийся на посту посла России в Англии в январе 1719 году получает указание Петра провести разведку военно-морской базы Швеции — Карлскруны:
“Понеже о состоянии карлскронского гавана (гаваня — Примеч. авт.) но се время никто у нас не тает, того для зело нужно, чтобы вы сыскали двух человек таких, которые там бывали, а имянно одного из морских офицеров или шипаров, а другова, который бы знал инженерской науке хотя маю, и чтоб они друг про друга не знали, а нанять их так, чтоб сделать с ними тайную капитуляцию и чтоб они из Любка (Любека — Примеч. авт.) поехали туда будто службы искать и осмотрели все, а в запросах бы нам учинили так, чтоб их не приняли, и когда не примут, тогда-б, возвратясь в Любек или Данцих, приехали к нам, а ежели можете таких сыскать, кои там были год или два назад, то б всего лутче, и чтоб сие зело было тайно и для того обещай им довольную плату”[33].
Такие два человека были найдены. 30 июля 1719 года Петр I пишет Куракину: “Благодарствую за двух человек, за голанца и француза, которые о известной своей негоциации, возвратясь, нам сказали, а особливо первой зело обстоятельно о флоте, только немного поздно, ибо мы уже начали, а они приехали; и буде война сего году не окончается, то заранее таких людей посылать и чтоб кончае в марте у нас не стали. Не изволь жалеть денег, заплачено будет, а посылать надобно морских, и француз зело обстоятельно сказал...”[34].
В 1696 году в России был создан новый для нее вид вооруженных сил — военно-морской флот, который в силу возникших потребностей стал формировать и развивать собственную разведку.
В 1717—1721 гг. Петр I вместо Приказов учредил Коллегии, в том числе Иностранных дел, Военную и Адмиралтейств-коллегию. Управление зарубежной разведкой в центре сосредоточилось в руках Коллегии Иностранных дел, получившей эти функции от Посольского приказа, а на местах за границей разведка велась русскими постоянными миссиями. Добывавшиеся ими сведения в подавляющем большинстве случаев носили военный и военно-политический характер. Военная коллегия и Адмиралтейств-коллегия разведку прямо не организовывали, но осваивали опыт зарубежного военного строительства, создания и использования военных сил и вооружения своей сфере интересов через направлявшихся в европейские армии и флоты на обучение и стажировку военных и гражданских служащих.
Рода войск в первой четверти XVIII века претерпели новые изменения. Выделился новый вид пехоты — гренадеры (гранатометчики). Конница приобрела однородность — стала драгунской. Артиллерия впервые получила полковую организацию, а инженерные войска — устойчивую организацию подразделений. В пехоте и коннице зародились соединения непостоянного состава (бригады, дивизии, корпуса).
Основной боевой единицей корабельного флота стал 60-80-пушечный линейный корабль. Высшим соединением галерного флота явилась дивизия (33 галеры).
В начале XVIII века в русском языке появляется иностранное слово шпион, которое до этого прочно закрепилось во многих иностранных языках. В XVIII и XIX веках слово “шпион” относили и к тем, кто занимался разведкой в пользу Российской империи, и к тем, кто вел разведку против нее. “Зело берегитесь шпионов на Воронеже”, — указывал Петр I тамошним воеводам в 1703 году[35]. “Из Риги шпиона своего жду вскоре”, — докладывал А.И. Репнин в 1704 году российскому самодержцу[36]. “Он верный шпион есть”, — встречаем запись в “Архиве князя Куракина”, относящуюся к 1711 году[37].