Через две минуты пуля замирает. Я заглядываю в окно. На полу лежит разорванное на части тело. Многие манекены в кофейне также разорваны в клочья. Их начинка парит в воздухе, словно внутри пошел снег.
Я забираюсь в окно, чтобы осмотреть тело снайпера...
Вот дерьмо...
Я промазал. Пострадали только манекены.
Он, должно быть, ушел через задний выход.
Но манекен, которого я принял за снайпера, держит в руках винтовку...
- Хитрый ублюдок, - говорю я хлопковой набивке.
Снайпер, должно быть, был в маске, чтобы гармонировать с манекенами. Умно, ничего не скажешь. Но вот он двигает ногой. Он все еще жив и пытается встать на ноги. Я выбиваю из его рук винтовку и пинаю в грудь, отбрасывая его обратно на пол.
А после срываю с него маску.
...и это не маска.
Фарфоровое лицо шевелится в моей руке. Я подношу его ближе и не верю собственным глазам.
Фарфоровый рот открывается и закрывается, как будто хочет что-то сказать. Я снова осматриваю снайпера. Его голова по-прежнему набита ватой. Прямо как у лейтенанта. Но он все еще движется. Его руки ощупывают голову в поисках лица.
Он не человек, одетый как манекен. Он и есть манекен. Живая кукла.
Я разбиваю ему голову, и тело куклы обмякает.
Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, один из уцелевших манекенов оживает. Он подбирает с пола снайперскую винтовку и целится в меня.
Я выпрыгиваю из окна до того, как в меня вылетает пуля.
Я успеваю пробежать по ледяному тротуару двадцать футов, прежде чем понимаю, что меня окружают вражеские солдаты. Но если присмотреться к ним поближе...
...у них у всех фарфоровые лица.
Они все люди-манекены. Весь этот город населен живыми куклами.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Возможно, от отчаяния, а может из-за страха, но я начинаю безумно палить по всем солдатам вокруг меня без разбора, вращаясь по кругу как заведенный. Ближайших ко мне противников шлак выпотрошил сразу, а после добрался и до позади стоящих. Их тела хаотично вздуваются от ран и они один за другим падают на землю.
Я перезаряжаю винтовку и проверяю запястный монитор. Красная точка все еще светится впереди, в ожидании меня.
Меня окружают все больше кукольных людей. Не только солдаты. Из магазинов и жилых домов выходят мирные жители – бизнесмены и дворники, матери и дети, повара и мясники, вооруженные ножами, молотками и бейсбольными битами. Никто из них не проронил ни звука.
Я прорываюсь сквозь толпу манекенов в сторону здания с красной точкой, не переставая вести огонь во все подряд. Десятки распильных пуль хаотично летают по воздуху. Я не могу рассчитать их траекторию, их слишком много. Мини-пилы летают и над моей головой, и между ног, они летят со всех сторон. А я продолжаю стрелять на бегу в кукольных людей, пытаясь не упасть на заснеженном льду.
Я практически добрался до здания. Это склад или что-то в этом роде.
Безумный кукольный мясник, необъятно толстый в белом фартуке, подбирается ко мне сзади с большим тесаком. У самой двери я стреляю в стену передо мной и сразу пригибаюсь. Пуля отскакивает от стены, летит над моей головой и обезглавливает безумного мясника.
Его набитое хлопком тело глухо шлепается в снег.
Оглядываясь назад, я вижу, что остался один. Остальные манекены, должно быть, потеряли меня из вида в снегопаде. Я проверяю монитор.
Красная точка рядом с моей красной точкой. Кто-то из моих однополчан, возможно, Чони, всего лишь в трех футах от меня. Нас разделяет одна ледяная стена.
И да, я думаю, это Чони. Я чувствую это.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дверь заперта.
Я решаю отступить и прячусь за какие-то ступеньки. Возможно, Чони забаррикадировала дверь изнутри. Если я буду стучать, то могу выдать нашу позицию. А если она в плену, то я сам могу угодить в ловушку.
Лучше постараться найти другой путь.
Я обхожу здание. Кукольные люди бродят по улицам. Наверняка ищут меня. Вот только что-то не похоже, что они на кого-то охотятся. Они просто небрежно ходят по тротуарам, словно идут с работы домой.
Пробираясь по снегу я подхожу к окну и вглядываюсь в него. Внутри темно и никого не видно. Я подхожу к задней двери и с удивлением обнаруживаю, что она не заперта.
Должно быть ловушка.
С винтовкой наготове я врываюсь в здание, сразу падая на пол.
Я ударяюсь раненой челюстью об ледяной пол, и мое лицо пронзает острая боль. Но в меня никто не стреляет.
Я встаю и иду в следующую комнату, к красной точке. Ничего не видно, здесь слишком темно.
- Какая-то херня творится, - говорит голос из тени.