На самом деле почти с самого открытия Военно-Медицинской Академии, здесь готовят диверсантов. Да-да, не удивляйтесь. Разве вы сами этого не почувствовали? Рукопашный бой, стрельба, симуляторы боевых действий. Изначально в Военно-Медицинскую Академию поступали преимущественно мужчины. Хотя и из женщин получаются хорошие военврачи… На обучение непосредственно медицине уходит три года. На четвертом курсе идет обучение только на диверсантов. Целый год, каждый день, с утра до вечера, а то и ночами, студентов учат вести диверсионные действия на территории противника. Это, по мнению нашего военного руководства, очень эффективно. На каждой базе, в каждой воинской части, на каждом корабле есть один или несколько хорошо подготовленных диверсантов. О которых никто не знает, что они диверсанты. Допустим, идет сражение на планете. Враг прорвал оборону. Войска Земной Федерации разбиты, территория занята противником. Задача диверсанта — выжить и организовать диверсионную и, по возможности, разведывательную деятельность. Группа хорошо подготовленных диверсантов может многое. Взрывать склады с оружием и боеприпасами, продуктами. Минировать дороги, по которым будет двигаться военная техника. Проникать на секретные объекты, добывать информацию. Проникать на базы противника, в штабы, уничтожать командиров. Насколько я знаю, тайная подготовка диверсантов осуществляется в двух учебных заведениях: Военно-Медицинской Академии, и Церковном Институте. Как правило, выпускники обоих заведений служат в армии. Возможно, есть и другие учебные заведения, осуществляющие подобную подготовку, но я о них не знаю.
— Почему же мы об этом ничего не слышали?
— Поэтому что это тайна — под грифом "сверхсекретно". Потенциальный противник не должен ничего узнать. Поэтому выпускникам Военно-Медицинской Академии в самом конце обучения блокируют определенные участки памяти. И выпускники ничего не помнят о четвертом курсе, да и кое-что о предыдущих. Чтобы выпускник вспомнил, чему его учили, он должен услышать пароль, состоящий из определенного сочетания акустических сигналов. В случае начала войны человек, отвечающий за это, должен отправить диверсанту нужный пароль. И выпускник вспомнит все, чему его учили.
— А если по каким-то причинам не удастся переслать пароль?
— Теоретически, необходимые навыки должны сами "включиться" в экстремальной ситуации. Знания, конечно, останутся заблокированы, а вот навыки проявят себя. Такой диверсант сам не будет понимать, как и где он научился тем или иным действиям. Зато сможет вести подрывную деятельность. Но это в крайнем случае, потому как передача пароля продумана до мелочей с многократным резервированием.
— Понятно. А почему вы нам это рассказываете? Неужели нам пора это знать?
— Дело в том, что сейчас принимается решение о сворачивании диверсантской подготовки.
— Как? — испугался Лекс.
— Армия укомплектована врачами на сто пятьдесят процентов. Да-да, именно так, с изрядным запасом. А если добавить врачей, находящихся в резерве, получится более двухсот процентов. Правительство не хочет терять деньги на то, чтобы кормить такую ораву военврачей. Сто процентов — это понятно. Но сто пятьдесят — уже перебор. Кроме того, обучение диверсанта стоит очень, очень дорого. Это сейчас, на первом курсе, требуется не так уж и много. А на четвертом? Затраты огромны, отдача маловероятна. Врачей и священников в армии вполне достаточно, чтобы можно было организовать партизанскую войну на территории, захваченной противником.
— А как же центральные части Земной Федерации? Если враг дойдет до них?
— На этот случай существуют диверсанты-священники. В каждом городе есть несколько церквей, в каждой из них не менее десятка священников. Как минимум, половина из них прошла обучение в Церковном Институте. Точнее, в одном из них — Церковных Институтов десятки, и каждый из них ежегодно выпускает не менее сотни подготовленных диверсантов…
— Представляю, какие затраты на них…
— На них правительство тратится гораздо меньше, чем на нас. Если Военно-Медицинская Академия полностью находится на государственном обеспечении, то Церковному Институту поставляет лишь оружие и боеприпасы. В остальном церковь находится на полном самообеспечении.
— И священники так же не знают о том, что они диверсанты?
— Не знают.
— Так все-таки, зачем вы нам это рассказываете раньше времени?
— Чтобы вы понимали, зачем изучаете дисциплины, которые не относятся к профессии врача. Все равно, при окончании Академии, вашу память подробно просканируют и заблокируют все участки, где хранится секретная информация.
— Так что вы говорили о сворачивании программы? — напомнил Леха.
— Сейчас это находится в процессе обсуждения. Но, я думаю, примут решение о закрытии программы. Может быть, уже к концу этого года. Поэтому, если вам интересны мои занятия, и вы хотите научиться большему, у вас осталось немного времени. Прилагайте больше усилий, и приходите ко мне в свободное время. Я всегда буду рад уделить вам немного внимания.
— У нас мало свободного времени, — с сожалением произнес Лекс.
— Да-да, очень мало, — горячо поддержал его С.
— Ну, это дело сугубо добровольное, я не настаиваю… С, чего сидишь, наливай быстрее!
— Оказывается, и лекции могут быть приятными… — пробормотал Алекс. И добавил тише, обращаясь к Анку: — Да и Регина в чем-то права, я б не отказался провести пару экспериментальных лекций с какой-нибудь молоденькой преподавательницей…
— Ты, как всегда, в своем репертуаре… — пробормотал Анк. Ему, в отличие от друга, после выпитого, наоборот, взгрустнулось. Как там Милоя? Чем она сейчас занимается? О чем думает? Как ему хотелось сейчас быть рядом с ней!
— Оп, вот и звонок! — воскликнул Владимир Алексеевич. — Лекция закончилась. Все, убираем пиво и закусь, расходимся!
— Как это — расходимся? — недоуменно и недовольно спросил Алекс. — Мы же только начали! Выпили-то всего ничего…
— Тем не менее, пара закончилась. Сейчас по расписанию у вас будет другое занятие. И у другого преподавателя.
— Вот свинство! Могли бы уж весь день выделить! На такое-то занятие!
Студенты поддержали Леху возгласами:
— Требуем весь день!
— Неделю!
— Все обучение строить по этому принципу!
— Тихо! — гаркнул преподаватель, разом перекрыв хор возмущенных голосов.
— Лекция закончена, расходимся! Свои предложения можете высказать директору! А от кого я сейчас услышу еще хоть слово, на том буду показывать приемы рукопашного боя всю следующую тренировку!
Мгновенно наступила тишина, а через минуту аудитория опустела.
Войдя в комнату, Анк обнаружил, что дверь в санблок открыта. А из душа доносится плесканье.
Анк удивился — ведь он видел Леху минут пять назад. Вместе с Лавой они гуляли по аллее вдоль забора. Насторожившись, Анк заглянул в душевую…
И увидел прекрасное женское тело. Полностью обнаженное. Струи воды падали на пышную грудь, стекали по ней на плоский ровный животик, а оттуда…
Там взгляд Анка на несколько секунд остановился. Потом прошелся по крутым бедрам, красивым ногам, вернулся к груди. Капельки воды сверкали на крупных розовых сосках…
Разумеется, это была Регина.
— Привет, Анк! — крикнула девушка. — Потрешь мне спинку?
Регина повернулась к Анку спиной, наклонилась к стене, прогибаясь и отставляя назад аппетитную упругую попку…
Несколько секунд в душевой стояла тишина, разбавляемая лишь звуком льющейся воды. Потом, сообразив, что ничего не происходит, Регина удивленно оглянулась. И в душевой, и в комнате было пусто.
* * *