Увольнение у «шеффилдцев» регламентировалось в рамках двух часов, поэтому они периодически менялись, и на их место приходили другие. Свежие и трезвые. А мы-то здесь играли без замен! И у нас каждый раз, как минимум, на троих полевых игроков было меньше. И запасных ноль. Ну, ладно, жаловаться поздно. Сидим, так сказать, культурно отдыхаем. Фуражки и бескозырки обеих морских держав небрежно лежат в общей куче на столе. Свежий ночной воздух развевает коротко стриженные военные причёски, и шапка здесь уместна не более чем блохе уместны сапоги. Обувь, кстати, тоже хотелось снять, но, несмотря на свежие носки (говорю за себя, за англичан не ручаюсь), идея эта как-то так и не осуществилась.
Итак, я сижу расслабленно. Мой внутренний барометр уже давно перестал считать объём влитого вовнутрь спиртного. Разговорный английский язык, до сего дня слабый и неокрепший, мне кажется уже родным. Подсознательно про себя начинаю замечать, что к своим однокашникам я тоже обращаюсь не по-русски. Хотя, может быть, это заиграли аристократические нотки моих предков. Ведь ты же знаешь, уважаемый читатель, что довольно некрасиво в присутствии людей, не понимающих твой язык, общаться на нём и при этом ещё мерзко похихикивать. Это всё равно, как шептаться в компании. Ни-за-что! Но в настоящей истории не общение носило ключевую роль. Главным оказалось то, что я сидел расслабленно. Понимаешь? А сидел я, как оказалось, среди вражеского военно-морского флота.
Кульминация наступила при отходе очередной партии англичан на корабль. Как только последние скрылись за поворотом, я заметил, что моя драгоценная фуражка (в простонародье — «фура») незаконно, так сказать, отсутствует. Нет её. Поняв в считанные секунды, чьих грязных рук это дело, я сорвался со стула и мигом устремился за похитителями. Увидев вдалеке, как последние фотографируются в моей накрахмаленной фуре, я заорал: «Stop! Damn you! Come back, bastards!», что в переводе могло, например, значить: «Подождите! Постойте вы! Вернитесь, я всё прощу!» Но, несмотря на мои красноречивые призывы, ответом мне стал лишь смех и сверкающие пятки подвыпивших англичан. В итоге и пятки, и их хозяева весьма шустро исчезли в недрах охраняемого корабля. Я изо всех сил устремился по трапу, но уткнувшееся мне в грудь дуло автомата планы мои изменило и хмель из головы немного подвыветрело. Хотел я тут же сказать нашим матросам, охранявшим корабль: «Да ведь они же.», но из уст почему-то вырвались лишь одни заморские ругательства.
До глубины сознания (в трезвом и нетрезвом состоянии эта величина разная. — Авт.) расстроенный столь неподобающим поведением западных моряков, я вернулся за кафешный стол. Душа болела, как будто туда сделали что-то нехорошее. Руки чесались. В голове моей зрел зловещий план мести. И действовать по этому плану предстояло стремительно. Решив, что надо бить тем же кирпичом, я выбрал момент и, когда все громко смеялись, ударил таки кирпичом первого попавшегося под руку шеффилдса. Шучу, шучу. Когда настал момент, я просто взял со стола первую попавшуюся бескозырку. И спрятал за пазуху. Под китель. Боец, чей головной убор исчёз, находился в стадии отчаянного увлечения продаваемыми напитками и пропажи аксессуара военной формы не заметил.
Довольствуясь лёгкой добычей, я выпил ещё одну бутылочку. Однако победа как-то не праздновалась. И я даже скажу больше. Такая быстрая и незамеченная мстя меня слегка подрасстроила. Я столько слюней потратил в погоне за своим головным убором, а тут — полнейшая тишина. Непорядок!
Ввиду последнего факта я решил (или это Змий Зелёный за меня решил) одолжить себе ещё одну штучку. Логика Змия (или моя?) оказалась проста. Одну, говорит, ты продашь и купишь себе потерянную фуру. А вторая останется тебе на память. У них ведь осталась! Кроме того, ты-то берёшь бескозырки, а они у тебя — фуражку!
Глаза мои вновь налились кровью (или смесью, похожей на кровь, всё же много выпил), и ручки медленно поползли по гладкой поверхности стола. Через секунду вторая шапка бесследно исчезла под моим непрозрачным кителем. Исчезла она, надо сказать, ещё более стремительно, нежели первая. Раз — и нет её. Пустота. Всё. Пишите письма. И только я развалился в пластиковом кресле, празднуя победу со счётом «два-один», как англичане перешли в контратаку. Мощным потоком они хлынули на меня и оттеснили к кромке. Но на испуг-то нашего брата не возьмёшь. Здоровей видали. Натиск бы я сдержал без проблем, если бы только в столь трудный момент госпожа Удача как назло не оказалась на стороне английской сборной. Откуда ни возьмись от нападающих отделился какой-то бодрый морячок и стал орать будто потерпевший: «Where is my cap? Where is my cap?» Типа: «Где моя панама?» И не раздумывая, поскольку подозревать больше оставалось некого, полез расстёгивать мою отутюженную тужурку. Благо у меня под ней тельняшка располагалась, а то бы я покраснел, застеснялся и мог бы нанести травмы. Как минимум средней тяжести за подобное.