— У нас тут… когда. в семестре. — как из загробного мира доносятся обрывки фраз начальника, продолжающего беседу с нерадивым подчинённым.
А еще, думаете вы, подарок. Есть два дня на поиски, но опять же вопрос. Что дарить? Хотя в отношении женщин подобный вопрос не вопрос. Так, полемика. Всем известно, чего хотят женщины: цветы да косметика, ну и золото там, брюлики. Вазы, посуда, пылесосы и прочая ерундистика отметалась сразу не столько по этическим соображениям, сколько по тому, что дом кишел подобного рода предметами.
— Ещё мой отец… — распинался ваш командир, ставя в пример своего талантливого родителя, профессора А. Б. Газонова. Данный обрывок фразы вы слышали не потому, что появлялся промежуток в ваших мыслях, а потому, как начкур постоянно упоминал о родителе, чем укреплял в наших головах любовь к предкам и поддерживал и без того не лёгкие сыно-отеческие связи.
«Точно, — решаете вы, едва заслышав про отца начальника, — может, с папаней сложиться, — в смысле, со своим. — Он-то наверняка какой-нибудь подарочек припас. Надо бы ему срочно позвонить».
— Мне даже звонили с кафедры… — пересекается мысль Газонова на счёт звонка с вашей и тут же снова отваливается. — И они…
«Блин, — вспоминаете вдруг вы, но не про них. — Я же ещё Саньку обещал в выходные с переездом помочь. Уже в третий раз. Опять скажет, что отмазываюсь, но тут ведь юбилей, — готовите вы оправдательную речь. — Может, ксерокс маминого паспорта ему принести для пущей убедительности».
Примерно таким образом и происходит ваша выволочка на ковре. Правда, вы настолько увлечены собственными мыслями, что давно забыли не только про ковёр, но и про начальника и даже, как это ни печально, про Акамедию. А что делать? Ничего. Такова защита организма от стресса. Полная абстракция.
С врачебной точки зрения состояние ваше местами, можно даже сказать — весьма близко, похоже на сон. Отличие лишь в открытых глазах. Такой, знаете, сон наподобие дрёмы. Глубокой дрёмы. Единственная разница между ними лишь в том, что в дрёме сюжет вы выбираете сами.
Однако не стоит так уж радоваться, дорогой читатель. Помечтать долго не получится. Вернуть тебя в реальность достаточно легко. Без каких-либо особых усилий и ударов по щекам. Стоит только захотеть.
Вот как раз примерно на пятнадцатой минуте вашего номинального присутствия на ковре начкур, сам того не ведая, и захочет произвести действия, способствующие вашему скорейшему пробуждению. Происходит подобное в тот самый миг, когда ваши размышления беспардонно прерываются довольно призывной интонацией начальника:
— Ну, Павел Васильевич, что думаете по этому поводу?
Вот вы и здесь. Шлёп. С возвращением!
Шок. Большой шок. Куда бежать? Что происходит? В секунду, ниоткуда, перед вами образуется кабинет, люстра, стол и начальник. Его лицо занимает всю комнату, а глаза упираются вам прямо в нос. Они пристально смотрят и ждут, ждут, ждут. Они сверлят вас и готовы пришпандорить к стене или к потолку. Безжалостные, тёмные, холодные глаза. Их два. И они у начальника на голове.
А вы один…
Беззащитный…
И на ковре.
Лекция 29 О БРЮШНОМ ДЫХАНИИ
Если больной хочет жить, то медицина здесь бессильна.
Повстречавшись с ковром и выслушав нравоучения от Игоря Андреевича, мы проникались необходимостью учебных занятий, знакомства с преподавателями, приобретения медицинской практики и бежали всюду. Абсолютно всюду. В основном в близлежащие клиники. Реже — в читальный зал. Кто-то бежал дальше остальных и занимался там, вдалеке. И случалось подобное потому, что вторая база Акамедии находилась в сорок девятом городке, вблизи станции метро «Пушкинская». Мне повезло крупнее остальных: облюбованная мною ещё до поступления клиника военно-пулевой хирургии раскинула свои просторные палаты буквально в трёхстах метрах от нашего Пентагона.
Именно прохождение практики в полюбившейся клинике помогло мне твёрдо уяснить, что не всё так в нашей жизни просто. И конечно же, стал понятен и осознан тот неоспоримый факт, что главный медицинский принцип — он действительно главный! И прав оказался профессор, упреждая нас на лекции: «Таким образом, коллеги, если, несмотря на все ваши усилия, больной остался жив, то это не ваша заслуга».