И вот 18 июня 1935 года морское соглашение (немцы называли его морским договором) было подписано. Это выглядело как обмен нотами между руководителями делегации.
По условиям договора, суммарный тоннаж германского флота не мог превышать 35 % суммарного тоннажа флотов Великобритании и ее доминионов — Канады, ЮАС, Австралии, Индии, Новой Зеландии. Это соотношение определялось как постоянное и касалось кораблей всех основных классов, за исключением подводных лодок. Превышение тоннажа в каком-то одном классе, допущенное по обоюдному согласию сторон, следовало компенсировать уменьшением тоннажа в каком-то другом классе.
В классе подводных лодок Германия, в рамках все тех же суммарных 35 %, могла иметь тоннаж, равный тоннажу подводного флота Содружества, однако добровольно обязалась в течение ближайших 7-и лет не превышать 45 % этого тоннажа. Для максимального использования отведенного немцам тоннажа, им позволялось слегка округлять показатели водоизмещения отдельных кораблей, не слишком отклоняясь от общего соотношения 35 %.
Нота Риббентропа подтвердила согласие с положениями договора, перечисленными в британской ноте. Кроме того, согласно разъяснениям Первого лорда Адмиралтейства, сэра Болтона Айрис-Монселла (Bolton Eyres-Monsell), данным 25 июня 1935 года в Палате Общин, Германия обязалась выполнять положения части IV (статьи 22) Лондонского договора 1930 года, касавшейся правил действий подводных лодок против коммерческих судов.
Итак, отныне германский флот мог руководствоваться следующими лимитами тоннажа при создании кораблей основных классов:
Линкоры — 183.750 т (7 кораблей по 26 тыс. т)
Авианосцы — 41.980 т (2 по 21 тыс. т)
Тяжелые крейсеры — 51.380 т (5 по 10 тыс. т)
Легкие крейсеры — 67.270 т (11 по 6 тыс. т)
Эсминцы — 52.500 т (35 по 1,5 тыс. т)
Подводные лодки — 23.715 т (47 по 0,5 тыс. т)
Приведенные данные требует некоторых пояснений. Для того, чтобы, не превышая границ 35 % суммарного тоннажа, иметь возможность достичь 45 % от тоннажа британских подводных лодок (23.715 тонн вместо 18.445), немцы согласились на 5.270 тонн уменьшить суммарный тоннаж авианосцев (с 47.250 тонн до 41.980). Кроме того, малое водоизмещение немецких подводных лодок первых серий (250―500 тонн) позволяло Кригсмарине иметь такое же общее число единиц, как у англичан (водоизмещение британских субмарин составляло 1200―1500 тонн).
Германский легкий крейсер «Emden»
Германский легкий крейсер «Coln»
Германский легкий крейсер «Leipzig»
Одновременно в классе линкоров Германия могла иметь половину от числа линкоров Королевского флота (7 против 15). Дело в том, что британские линкоры имели среднее стандартное водоизмещение 30.000 тонн, а у Германии были уже три «броненосца» по 10.000 тонн (на самом деле их полное водоизмещение составляло 16.000 т) и строились еще два по 26.000 тонн (в действительности по 38.900 т). На оставшиеся 81.000 тонн они могли построить еще 3 линкора по 26.000 тонн, либо 2 по 35.000 тонн.
Кроме того, соглашение не касалось вспомогательных судов и кораблей специального назначения (канонерок, минных заградителей, тральщиков, торпедных катеров, сторожевиков), предоставив немцам в отношении их полную свободу действий. Между тем, по некоторым данным, потребность Кригсмарине в кораблях и судах этих классов составляла до 130.000 тонн. Следовательно, с учетом их, суммарное водоизмещение германского флота должно было составить около 550.000 тонн.
Согласно статье 190 Версальского договора, немцы построили взамен устаревших единиц 75.600 тонн новых кораблей (3 броненосца, 6 крейсеров и 12 миноносцев). Этот тоннаж был вычтен из указанного в соглашении, так что им осталось построить «еще» 344.995 тонн.
Несмотря на то, что в Германии было тогда 11 верфей, которые смогли сразу же развернуть производство во всю мощь, столь обширная программа судостроения не могла быть реализована быстрее, чем за 8―9 лет, хотя немцы оптимистически уверяли, что справятся до конца 1940 года.
Получила ли Англия какую-нибудь пользу от этого соглашения? Британское Адмиралтейство утверждало, что да. Во-первых, оно обеспечило себе тылы на Северном море, чтобы иметь руки свободными в Средиземном море в случае конфликта с Италией (такой конфликт в 1935 году едва не начался из-за Абиссинии). Во-вторых, благодаря ему оно могло быть уверено, что правительство теперь выделит средства на модернизацию и строительство Королевского флота, чтобы противопоставить современному германскому флоту современный британский флот.
Но мировая общественность восприняла данное соглашение крайне отрицательно. Трудно было понять, почему Великобритания, два месяца тому назад решительно протестовавшая на форуме Лиги Наций против перевооружения Германии, решилась на такой шаг. Хотя немцы гарантировали нерушимость британского принципа «dominium maris», а германский флот должен был иметь в основном оборонительный характер, столь значительное усиление морского потенциала Германии не могло не беспокоить Францию и прибалтийские государства, ибо оно было нацелено в первую очередь против них.
Что касается Франции, то по официальным данным, суммарный тоннаж германского флота должен был составить «только» 85 % тоннажа французского флота. Однако с учетом того, что французские ВМС разделялись на два флота — Средиземноморский и Атлантический, а также того, что около 30 % их суммарного тоннажа приходились на устаревшие корабли (5 линкоров из 7-и, часть подлодок и эсминцев), то немцы фактически получали равенство в морских силах, если не перевес.
Поэтому Франция выразила протест против соглашения, а 27 июня 1935 года морской министр Франсуа Петри (Francois Pietri) заявил о планах дальнейшего усиления французского флота.
В сложной ситуации оказались в связи с англо-германским договором прибалтийские государства (Дания, Швеция. Финляндия, СССР, Эстония, Литва, Латвия, Польша). Еще Версальский договор гарантировал Рейхсмарине первое место на Балтике. Теперь же, после реализации новой программы, Кригсмарине получал подавляющее преимущество в Балтийском море над флотами всех этих стран, вместе взятых (420.595 тонн против 229.303).
Данное обстоятельство делало практически невозможным оказание помощи любой из этих стран морским путем (за исключением СССР, имевшего выход и к другим морям). В сентябре 1939 года в этом пришлось убедиться всем. Немцы же, угрожая морским коммуникациям, могли влиять на внутреннюю и внешнюю политику прибалтийских стран.
В самой Британии соглашение поначалу было принято достаточно благосклонно. Здесь существовали влиятельные политические силы, которые стремились к сближению с Германией, пусть даже ценой значительных уступок за счет государств Восточной Европы и Балтийского моря. Средний англичанин считал, что соглашение ограничит флот Германии. Однако после публикации более полных данных оказалось, что соглашение позволяло немцам трехкратно (с учетом вспомогательных судов даже четырехкратно) превысить лимит тоннажа, установленного Версальским договором.
Германский линейный крейсер «Gneisenau»
Германский тяжелый крейсер «Admiral Hipper»
Именно поэтому сэр Уинстон Черчилль (Winston Churchill) заявил, что когда у немцев было только 144.000 тонн, Королевский флот мог спокойно отправлять свои корабли в любую часть света, не опасаясь за Северное море. Теперь, когда у них будет в три раза больший тоннаж, потребуется держать гораздо больше британских кораблей в Северном море, ослабляя тем самым британское присутствие в других частях света. Таким образом, соглашением были довольны только германофилы, остальной части английского общества пришлось делать «хорошую мину при плохой игре».