Сведения о гибели линкора держались в секрете от общественности в течение тридцати четырех лет. Целая страна, за исключением тех, кто потерял близких родственников, была в неведении относительно катастрофы. Советская система контроля информации охраняла этот секрет настолько тщательно, что даже западные военно-морские разведки имели только отрывочные сведения. В 1958 г. офис военно-морской разведки ВМС США представил доклад о гибели линкора, который частично был основан на показаниях перебежчика Николая Артамонова (подробней о нем в другой главе). В докладе говорилось, что, несмотря на противоречивые свидетельства, следует считать, что линкор перевернулся и затонул 30.10.1955 г:
«Ранним утром тридцатого октября 1955 г., когда катер, доставлявший старших офицеров на берег, подошел к причалу, со стороны «Новороссийска» послышался звук взрыва. На военно-морской базе сыграли сигнал бедствия, и вице-адмирал Пархоменко вернулся на корабль... На борт корабля была наложена заплата, что остановило поступление воды. Было принято решение посадить корабль на мель... Ход корабля сорвал заплату. Вновь началось поступление воды, и в течение очень короткого времени корабль опрокинулся. Очевидно, было много жертв; в одном из сообщений говорится, что из приблизительно 1000 моряков, находившихся на корабле, только около 300 человек, облепившие перевернутый корабль сверху, были спасены... Дополнительное подтверждение было получено от советского военно-морского офицера, бежавшего на Запад в 1957 г.».
В хваленом справочнике «Джейнс» — «Боевые корабли» (выпуск 1957—1958 гг.). появилось следующее известие: «Сообщается, что линкор "Новороссийск" (бывший итальянский "Юлий Цезарь") в октябре 1955 г. подорвался в Черном море на плавучих минах и затонул; список погибших исчисляется сотнями человек». Подробности гибели линкора и проведенного расследования, которое скрывало правду, стали просачиваться в печать 14.05.1988 г., на следующий день после смерти С.Г. Горшкова, который всего за несколько недель до гибели линкора ушел с поста командующего Черноморским флотом и был заменен другим адмиралом. Последующее публичное изучение катастрофы и увидевшие свет свидетельства, которым не давали хода, рассматривали такие причины гибели корабля, которые противоречили выводам официального расследования 1956 г. События, связанные с гибелью «Новороссийска», до сих пор являются предметом дискуссий и расследований, чего никогда не случалось в советской военно-морской истории.
Корабль был заложен в Генуе 24.10.1910 г. Он был готов 02.04.1914 г. и стал первым из трех кораблей этого класса: «Юлий Цезарь», «Леонардо да Винчи» и «Граф Кавур». Позднее были построены еще два корабля, практически ничем не отличавшиеся от своих предшественников; они назывались «Андреа Дориа» и «Каудильо». Это были боевые корабли с самым мощным для своего времени вооружением, и предназначались они для борьбы с наиболее вероятным противником Италии той поры — Австро-Венгрией. Целый класс этих линкоров имеет трагическую судьбу — они погибли все до одного.
В качестве военных репараций линкор «Юлий Цезарь» был передан Италией советскому ВМФ в албанском порту Влора 3 февраля 1949 г. Небольшая рабочая группа бывших итальянских матросов и работников верфи, остававшаяся на борту корабля до его передачи, делала свою работу молча и, казалось, на дух не переносила Советы. Обидчивые итальянцы были недовольны передачей своего красавца-линкора Красному флоту, и частенько можно было слышать, как после длинной цепочки непереводимых итальянских ругательств, которые они бормотали себе под нос, следовало «Marina R— ss—»[12]. Среди оказавшихся в замешательстве советских матросов пошли слухи, что озлобленные итальянцы заложили взрывчатку в пустоты по всему кораблю, и что она взорвется от вибрации, когда главные двигатели выйдут на критические обороты. Некоторые говорили, что масляные сальники на редукторах главного двигателя намеренно повреждены для того, чтобы трансмиссионное масло понемногу уходило в трюм, что приведет, в свою очередь, к перегреву массивных зубчатых колес и их оплавлению.
Шестого февраля 1949 г. специальная команда, прибывшая из Севастополя, подняла на корабле советский военно-морской вымпел, и бывший «Юлий Цезарь» вошел в состав советского флота. Приемку корабля проводила группа под командованием адмирала Г.И. Левченко. Во время передачи корабля, как было сказано в сообщении 1949 г., написанном на коммунистическом жаргоне, «советские моряки, продемонстрировав высшую степень профессионализма и отваги, устранили серьезные технические трудности, имевшиеся на незнакомом корабле, и быстро подготовили его к переходу в Севастополь. Основная нагрузка по подготовке легла на плечи личного состава инженерного управления, возглавляемого капитаном 1-го ранга Л.А. Рульевым, который за эту операцию был награжден орденом Красного Знамени и повышен в звании до инженер-контрадмирала».
Советский экипаж доверял слухам о кознях итальянцев и старался все проверить. Наконец, 26 февраля, после долгой задержки, костяк экипажа осторожно повел могучий линкор через восточное Средиземноморье, Мраморное море, Дарданеллы и Босфор в Севастополь, главную базу Черноморского флота. Население блистающего белого города, жемчужины Крыма, на восемьдесят пять процентов состояло из русских, которые были окружены морем украинцев и татар. 5 марта корабль получил новое имя, «Новороссийск», и встал в северный сухой док Севастополя для срочного ремонта. Специалисты были в шоке от осмотра корабля. Их не столько поразили действительно элегантные контуры подводной части «Новороссийска», сколько сильнейшие наросты микроорганизмов на подводной части корпуса, возникшие после многих лет пребывания в теплых средиземноморских водах без единой постановки в сухой док. Катушки размагничивания корабля оказались сильно корродированными и в очень плохом состоянии. Тем не менее в августе того же года «Новороссийск» принял участие в маневрах флота. Москва хотела, чтобы НАТО не оставило без внимания выход корабля в море. На самом деле потребовалось еще шесть лет, чтобы провести на нем восемь доработок и установить двадцать четыре 37-мм пушки, оборудование связи, РЛС и турбины, изготовленные в Харькове. В мае 1955 г. корабль вернулся на флот. В октябре он принимал участие в учениях, затем вернулся в порт и 28 октября, накануне драмы, встал на якорь.
СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ КАПИТАН 1-го РАНГА Н. МУРУ
Капитан первого ранга в отставке доктор технических наук Н.П. Муру написал воспоминания, своего рода отчет из первых рук, о спасении после взрыва. Он был среди тех на борту линкора, кого спасли, а в 1956 г. участвовал в комплексной операции по подъему линкора. В молодые годы Муру служил на офицерских должностях на многих кораблях. Он получил известность, будучи инженером эскадры, которого часто приглашали на помощь другим инженерам для устранения различных проблем по корабельным механизмам. Его поразительная способность находить нестандартные решения при сложных повреждениях механизмов и, в особенности, при повреждениях в подводной части корабля и в борьбе за живучесть, вскоре принесла ему репутацию в масштабах флота и должность в Ленинградском ордена Ленина Высшем военно-морском инженерном училище имени Дзержинского. Он участвовал во многих известных спасательных операциях, таких, как подъем в 1969 г. пропавшей дизельной подводной лодки «С-80» и в попытке подъема и последующем уничтожении ракетного эсминца «Отважный», который взорвался и затонул на Черном море в октябре 1974 г. Будучи капитаном 1-го ранга, последние восемь лет службы, а потом еще десять лет в качестве служащего ВМФ — вплоть до обязательного увольнения из ВМФ в возрасте шестидесяти пяти лет — он преподавал молодым флотским инженерам две дисциплины: остойчивость кораблей и борьба за живучесть.