В исторической литературе по-разному трактуется вопрос взаимоотношений о. Николая и «Общества духовного утешения военнопленных». Некоторые утверждают, что о. Николай был против создания этой организации, другие считают, что общество было создано по его инициативе. Разница оценок отношения о. Николая к обществу вполне понятна.
Первоначально японские священники действовали, повинуясь очевидно, и порыву сострадания, но и отвечая ожиданиям своего министерства. В принципе в тот момент заявленная ими цель была вполне достижима. На 1904 г. в Японии имелись 28 священников, 8 диаконов, 12 причетников и 151 катехизатор[241]. Если учесть, что наш военный священник окормлял приблизительно 2000 человек, то Японская православная церковь довольно долгое время могла обходиться собственными силами. Вот только русского языка некоторые священники совсем не знали.
Служение у военнопленных, помимо христианского долга, стало бы проявлением высокого патриотизма по отношению к собственной родине и, кроме того, давало бы довольно ощутимую прибавку к небольшому жалованию, которая выплачивала своим священникам миссия. Интересно, что общество с самого начала ставило перед собой целью не только организацию богослужения и выполнение религиозных обрядов, но и духовное утешение военнопленных.
О. Николай не мог не оценить этот благородный порыв. Однако вскоре стало очевидно, что, собираясь и изъявляя желание отчислять средства на содержание священника для военнопленных, члены общества не торопятся расставаться с собственными деньгами. Напротив, они даже претендовали на то, что о. Николай будет возмещать их расходы из получаемых на адрес миссии пожертвований. Так, большой скандал из-за денег вышел в марте 1905 г.[242], а в конце апреля 1905 г., когда миссией были получены 2000 иен от американцев на нужды военнопленных, члены общества просили выдать им из этой суммы 1850 иен[243].
В разъездах по местам размещения пленных секретаря общества о. Василия (Ямада) о. Николай большой пользы не видел, да и на это приходилось давать деньги миссии[244]. Зато неоднократно возникали споры по вопросу увеличения количества священников, направляемых к военнопленным. Не оправдались и надежды на то, что общество станет посредником между миссией и правительством Японии в вопросах окормления военнопленных.
Отказ министерства разрешить служение для военнопленных русскому священнику заставляет о. Николая начать готовить для этой миссии японских священников.
Наскоро обучив о. Сергея (Судзуки) «отправлять различные богослужения по-славянски»[245], о. Николай собрал для него славянские богослужебные книги, утварь, облачения, снабдил «всем, до церковного вина и просфор на первые литургии»[246]. Несмотря на крайнюю скудость средств, пришлось дать и денег – о. Сергею (Судзуки) обществом было обещано 30 иен в месяц на прожитие в Мацуяме, 20 иен дорожных и еще 20 иен на доставление вещей к месту. Однако денег на это не было, хотя и «положили христиане собирать ежемесячно для этого 80 иен»[247], вот и попросили «одолжить».
В первой половине июня 1904 г. о. Сергий (Судзуки) прибыл в Мацуяма и был размещен в гостинице. Оплачивать ее о. Сергию приходилось из своих денег. Это было дорого, и впоследствии он вызвал к себе семью и переехал на частную квартиру.
Служение должно было совершаться в пяти местах поочередно с 8.30 до 11 утра. Началось оно не слишком удачно: «После службы отпалил <…> проповедь по-русски; это было нечто вроде путешествия по болоту с прилеганьями <…> русские, вероятно, с изумлением и удерживая смех смотрели на это оригинальное хождение»[248]. Недостаточное знание языка было не единственной трудностью. При контактах о. Сергия с военнопленными, в том числе и при исповеди, согласно правилам, должен был присутствовать японский чиновник, знающий русский язык. Таким образом, таинство исповеди нарушалось, хотя о. Сергий не видел в этом большой беды.
241
242
Дневники святого Николая Японского. Т. V. 1904–1912. С. 207–208. Не желая передавать деньги миссии для удовлетворения реальных нужд военнопленных, члены общества мечтали, между прочим, об издании газеты на русском языке.