Родственники отца знали, что он отбывает наказание за убийство какой-то Зинаиды, о чем и сообщили моей матери. В свою очередь, Глафира узнала от знакомых, что Зинаида, приехав со стройки, поселилась в том же общежитии, потому отправилась к ней узнать, что там произошло. После ранения Зинаида чувствовала себя неважно. Потому искала работу полегче и устроилась в общежитие вахтершей. Увидев Глафиру, она растерялась, побледнела и быстро увела ее в свою каптерку. А там свалилась к ней в ноги и завыла:
— Прости Христа ради! Я виновата, Господь и так наказал меня, Прости! Прости! — , обнимая ноги Глафиры, причитала Зинаида.
— Бог простит! Сейчас хоть расскажи, что там случилось, не криви душой-
И Зинаида рассказала. Когда ее повезли в морг, санитар заметил, что у нее поддергивается веко. Он быстро привез ее в тюремную больницу и вызвал фельдшера. Тот оказался бывшим хирургом, и не побоялся сделать ей операцию, а потом отправить в городскую больницу. К счастью удар заточкой был рассчитан на мужика, а ее спасла большая грудь, и заточка лишь задела плевру легкого, потому рана быстро зажила, только легкие стали болеть. Еще в больнице, когда она только отошла от операции, приходил следователь и спрашивал о нападении. От слабости и жара она плохо соображала, но четко запомнила, если будет молчать, то останется живой и здоровой. Она и молчала. Как только она смогла встать, ее тут же выписали из больницы. Идти было некуда, кроме того, она еще была так слаба, что не могла выйти на работу, чтобы получить место в общежитии. От безысходности она пришла к сожителю, туркмену. Посмотрев на ее жалкую фигуру, он честно рассказал ей о карточном долге, который так и остался, но обещал помочь, в обмен на ее услуги. Кроме того, она должна будет срочно уехать, чтобы не присутствовать на суде. Сильно ругал ее, что она сдуру сбежала тогда, ночь любви с местным авторитетом не принесла бы ей столько проблем. Он поможет ей с билетом и деньгами и она уедет. Зина сделала все, что он сказал. А что ей было делать? Надо было бежать и чем быстрее, тем лучше.
Уже немного успокоившись, Зинаида, поднявшись с пола, стала умолять Глафиру не помнить зла и помочь ей еще в одном деле. Приехав в Москву, она ощутила, что беременна. Ребенок, который родится от бандита, ей не нужен. Аборты запрещены, но за деньги еще можно найти, где сделать, но это чревато плохим исходом. Рожать с ее сегодняшним здоровьем тоже опасно. Она стала просить Глафиру, если она умрет во время аборта, похоронить ее по-человечески, а не как собаку, в общей могиле. Деньги она оставит, других родственников у нее нет.
Глафира была в смятении. Ей стало жалко Зинаиду, и она стала отговаривать ее от аборта. Даже в больничных условиях, когда это делали в тюрьме осужденным женщинам, она видела их мучения во время операции и после.
— Это же и твой ребенок, вдруг родится мальчик, похожий на тебя, а тяжело будет, отдашь на время в дом малютки, а потом заберешь, — уговаривала Глафира.
— Нет, зачем ему в детский дом, чужие люди, уж лучше аборт-,
не соглашалась Зинаида.
Аборт в советское время делали без анестезии вообще. Единственное, что использовалось, это лед — врач просто ждал, что «там» все заморозится и онемеет. Кроме того, была еще проблема — после больницы женщине выдавалась справка для работы, где указывалось, почему ее не было. Слово «аборт» или «бытовая травма», как писали в таком случае, могло серьезно повлиять на отношение к ней в трудовом коллективе. В СССР сделать аборт было стыдно и безнравственно. Именно поэтому подавляющее большинство женщин через пару часов после операции добровольно уходили домой просто «ножками» и шли на работу.
Сексуальное воспитание в школах ограничивалось парой страниц в учебнике биологии за восьмой класс, которая была вроде порножурнала и для мальчиков, и для девочек. Официальная точка зрения: секс — это способ размножения, и ничего больше. Никакой информации о том, как можно предохраняться, не говоря уже о другом, как получить удовольствие. Да, в СССР было дефицитное средство предохранения, советский презерватив изредка появлялся в аптеках, и его можно было купить. Но надо было обладать большой смелостью, чтобы прийти в аптеку за ним, и все невольные свидетели этой покупки, от фармацевта до бабушки в очереди, начинали немедленно осуждать «бесстыдницу». «Изделие № 2» или презерватив— кусок толстой резины со специфическим запахом выпускал Баковский завод резиновых изделий вместе с противогазами. Подавляющее большинство советских мужчин отказывались натягивать на себя это убожество, а советские женщины… обычно не отказывали своим мужчинам.