Я в том году должна была отправиться в школу, в первый класс. Мама Варя сшила мне форменное коричневое платье и два фартука — черный, повседневный и белый с крылышками для праздников. Я уже мечтала, как одену их и с новым портфелем пойду в школу. Однако, Глафира уговорила моих приемных родителей отпустить меня с ней к родителям мужа, в деревню, на воздух и коровье молоко. Я не хотела уезжать от ставших мне родными дяди и тети, которых уже звала мамой и папой, и отвыкнув, не признавала родную мать и никак не называла ее. Конечно, она надеялась, уехав от них, я привыкну, и все будет хорошо.
В это время в Красноярске вышел на свободу Михаил, отсидевший два с лишним года по оговору.
После смерти Иосифа Сталина инициатором самой масштабной амнистии в истории России — стал Лаврентий Берия. 27 марта 1953 года был подписан указ «Об амнистии», благодаря которому на свободу вышли более миллиона заключенных.
Да, среди амнистированных встречались и невиновные, но большинство из них были уголовной шушерой — воры, мошенники, насильники, которые в свое время загремели в лагерь на долгий срок. За период пребывания в неволе они не только не отвыкли от своих старых привычек, но и соскучились по «настоящему делу».
В результате страна на долгие месяцы погрузилась в криминальный хаос.
За короткое время криминогенная ситуация в некоторых регионах достигла критического уровня. Некоторые населенные пункты на время полностью перешли под власть бывших арестантов, превратились в «горячие точки». Очевидцы вспоминали, как по утрам собирали трупы: погибших от рук бандитов или рецидивистов, убитых сотрудниками правоохранительных органов. В составе жителей Красноярска тогда каждый второй был бывшим заключенным. Повсеместно происходившие воровство, бандитизм и драки, приводили в ужас обычных людей.
Глава 12 Михаил
Михаил, так долго ждавший свободу, наконец, вышел из тюрьмы. У ворот его поджидал Севастьян, водитель, который помог Глафире. Учитывая сложившуюся обстановку и неосведомленность Михаила, он взялся встретить его и посадить в поезд без приключений. По дороге познакомились, и так разговаривая, дошли до вокзальной площади. Вдруг из одного прилегающих к вокзалу домиков, раздались душераздирающие крики. Дверь с шумом открылась и на улицу выскочила девочка лет десяти и побежала к перекрёстку, дико крича и плача. Почти сразу же за ней вылетела растрёпанная, полураздетая женщина и, визжа, понеслась по тротуару вдоль домов в другую сторону. Затем в воротах нарисовался пьяный мужик в майке с топором наперевес, крича хриплым пропитым басом: «Зарублю-ю с-с-с-суки!». Он остановился около ворот, покачался, держась за забор, затем мутным взором оглядел пустынную улицу и, удивившись, что никто не выразил желания быть зарубленным, скрылся обратно. За секунду до этого, Севастьян во время успел Михаила схватить за руку и спрятаться внутри какой-то лавки. Севастьян посадил Михаила в поезд и тот благополучно приехал к родителям. Там уже ждала Глафира с маленьким сыном и дочерью.
Я помню бабушку и деда, как они встретили нас и окружили своей заботой и любовью. Как приехал отец и как целый день приходили к нам односельчане, чтобы поздравить с возвращением. Как и все дети, я не следила за календарем, а 1 сентября приближлося. Незадолго до этого дня, мы с подружкой и моим братом пошли на пруд, который был прямо напротив дома. Мы стали пускать лодочки и стали бегать за ними по берегу. Рядом женщина полоскала на бревнышках белье. Через некоторое время я, пробегая по берегу, увидела голову брата, который из- под воды смотрел на меня. Испугавшись, еще ничего не понимая, я закричала, показывая на него соседке. Она вытащила его из воды. Когда он упал туда, никто из нас не видел. Женщина положила его на землю. Возможно, что еще его можно было бы спасти, но вокруг никого не было, а пока собрались люди и прибежал фельдшер, он уже был мертв.
Мама Глаша просто выла от горя, да и отец был не лучше. Моя тетка вдруг сказала мне, что завтра все пойдут в школу и меня надо тоже туда отвести. Я устроила истерику, требуя отвезти в Москву, где меня ждала новенькая форма и школа. Отец уступил, быстро собрался, и мы помчались на вокзал, а рано утром были уже на месте. Меня успели помыть, одеть и проводить в школу, которая была за забором нашего дома. Так у меня началась совсем другая жизнь, где были новые встречи и расставанья, новые радости и тревоги.