Только блестящая победа могла принести удовлетворение генералу Делаттру. Горячий, подчас легко увлекающийся, насколько обидчивый, настолько и блестящий военный, он был напряжен до предела в своем желании ничего не упустить и принимал все происходящее близко к сердцу. Его подчиненным часто доставалось от него, но злились они недолго, по достоинству оценивая своего командующего.
Во время инспекции я часто имел возможность наблюдать генерала Делаттра при исполнении обязанностей. Несмотря на недостатки, в которых его упрекали и которые были продолжением его достоинств, я всегда считал его образцовым командиром. Не давая дружеским чувствам, которые я питал к нему, одержать верх и вмешиваясь в его работу, когда этого требовали интересы страны, я, тем не менее, всегда доверял Делаттру в том деле, которое было ему поручено. В остальном же он всегда старался подчеркнуть в отношениях со мной не только свою преданность, но и свою убежденность в правильности той тяжелой миссии, которую я выполнял.
В тот день в сопровождении Делаттра я объехал войска и службы. Все выглядело прекрасно, ведь людям было чем гордиться после столь победоносного преследования врага, они буквально светились отличным настроением. С технической точки зрения войска никому не уступали. Можно было легко убедиться, что при прочих равных условиях французы добивались успехов, по меньшей мере сравнимых с успехами британцев и американцев. Естественно, лучше всех это знали немцы, которые выставили против наших войск значительную часть своих сил.
Я смог также убедиться, что объединение войск, пришедших из Африки, и внутренних сил могло стать успешным. Еще оставалось взаимное предубеждение между частями различного происхождения. Представители движения «Свободная Франция» считали себя выше всех прочих. Люди, вышедшие из подполья, за которыми в течение долгого времени велась охота, которые страдали и бедствовали, охотно сохранили бы свою ведущую роль в деле освобождения страны. Алжирские, марокканские, тунисские полки, ранее отягощенные каждый своими проблемами, теперь чувствовали себя одинаково уязвленными. Но какие бы дороги ни уготовила тем и другим судьба, радость от возможности сражаться бок о бок превосходила все остальное в душах солдат, офицеров, генералов. Нужно отметить, что прием, оказываемый войскам населением в городах и деревнях, не оставлял ни малейшего сомнения в чувствах народа. На самом деле французская армия, к сожалению, значительно сократившаяся, проявляла доселе непревзойденные качества.
Это касалось прежде всего 2-й бронетанковой дивизии. 25 сентября, покинув расположение войск генерала Делаттра, я отправился инспектировать участок этой дивизии в районе Муайена, Ватимениля и Жербевилле. Во время своего короткого пребывания в Париже дивизия получила пополнение из нескольких тысяч молодых призывников. С другой стороны, именно эта часть, естественно, притягивала всю технику, как магнит железо. Короче, эта дивизия была полностью оснащена и укомплектована. 10 сентября она форсировала Марну к северу от Шомона, затем в течение нескольких дней дошла с боями до Андело и Виттеля, отбросила контратаки немецких танков к Домперу и, наконец, вышла на реку Мерт и заняла там свой участок фронта. Стабилизация положения заставляла нервничать Леклерка и его офицеров. Мне пришлось воззвать к их разуму: как и строительство укреплений, даже стремительное наступление требует долгой и тщательной подготовки. С этого момента Леклерк, стоя перед городом Баккара, где еще хозяйничали немцы, сконцентрировал все силы на подготовке штурма, чтобы овладеть городом в нужный момент.
Через месяц, вернувшись в войска, я нашел их готовыми к общему наступлению, которое, по замыслу Эйзенхауэра, должно было вскоре начаться. К концу октября на французском участке фронта царило нетерпение, которое усугублялось тем, что из занятых врагом Вогезов, Бельфора, Эльзаса, через Швейцарию или через линию фронта прибывали эмиссары, умоляя наши войска двигаться вперед. Прежде всего, я отправился в нашу авиационную группу, которой командовал Жерардо. Там я удостоверился, что он получил приказ, как мы и просили командование союзников, оказывать основную поддержку французской армии. На исходных позициях, куда я затем отправился, царил оптимистический настрой. Делаттр спросил меня: «Вы могли представить себе такое тогда, после поражения?» Мой ответ был следующим: «Я рассчитывал на это, поэтому мы с Вами оба находимся здесь».