Тажаню Чжу пришлось несколько раз ударить в гонг, чтобы успокоить толпу.
– Думаю, все вы знаете, что сегодня последний день суда над Гаррошем Адским Криком, – произнес он и взглянул на Тиранду. – Чжу-шао Шелест Ветра, собираетесь ли вы вызвать кого-то из свидетелей повторно?
Сильвана заметила, что на этот раз ночная эльфийка выбрала более строгий наряд, соответствующий случаю. Без сомнения, она рассчитывала на победу. При других обстоятельствах Сильвана бы радовалась успехам обвинительницы.
– Нет, фа-шуа.
– Чжу-шао Кровавое Копыто, собираетесь ли вы вызвать кого-то из свидетелей повторно?
Бейн покачал увенчанной рогами головой:
– Нет, фа-шуа.
– Принято к сведению. Мне бы не хотелось, чтобы последние часы судебного заседания превратились в балаган, поэтому до начала заключительных прений сторон я хочу рассказать всем вам, что именно будет происходить. Итак, сторона обвинения представит аргументы в пользу казни подсудимого. После этого сторона защиты представит аргументы в пользу пожизненного заключения. Мы объявим двухчасовой перерыв. В это время обвиняемый сможет насладиться трапезой (в худшем случае – последней в его жизни), а затем произнести заключительное слово, если того пожелает.
Сильвана застыла. Что? Она полагала, что карри подадут после того, как присяжные удалятся для вынесения решения, а не посреди дня! Все их планы… Она взглянула на сестру. С такого расстояния разобрать выражение лица было невозможно, но Вериса вдруг заинтересовалась содержимым своей сумки. Поискав что-то, она кивнула и повернулась в сторону трибун, на которых расположились Отрекшиеся.
Внезапная паника сменилась восторгом. «О, дорогая сестра, – подумала Сильвана, пряча улыбку, – каких высот мы сможем достичь вместе!» Судя по всему, Вериса всегда носила яд с собой. Это значило, что их планы сбудутся вне зависимости от того, в какое время этот проклятый орк решит набить желудок.
Убедившись, что катастрофа предотвращена, Сильвана перевела взгляд на судью. Тот со строгим видом осмотрел собравшихся.
– Я надеюсь, никто из вас не будет нарушать дисциплину. Судьба Гарроша решается на наших глазах. Он имеет полное право поделиться своими чувствами и мыслями, говорить столько, сколько посчитает нужным, и быть услышанным. Если кому-то это непонятно, я с удовольствием помещу его на месяц в монастырь Шадо-Пан и разъясню все наглядно.
Сильвана, как и прочие, ни минуты не сомневалась, что пандарен и правда сдержит свое слово. Тажань Чжу был доволен реакцией, с которой встретили его предложение, и продолжил:
– После речи подсудимого присяжные удалятся для вынесения приговора. Затем мы снова соберемся в этом зале. Итак, чжу-шао Шелест Ветра, мы готовы выслушать вашу заключительную речь.
Джайна внимательно наблюдала за тем, как Тиранда встала, последний раз просмотрела свои записи, затем аккуратно свернула их и отложила в сторону. Жрица знала, что именно этого момента ждали многие присутствующие. На нее было обращено все внимание. Тиранда, никуда не торопясь, поставила на стол ничем не примечательную сумку из руноткани, запустила руку внутрь и достала камень размером с яйцо.
– Во вступительной речи, – начала она звонким, выразительным голосом, – я уже упоминала, что получила самую легкую задачу. Мне как обвинительнице требовалось доказать, что Гаррош Адский Крик не заслуживает «второго шанса», ничем не может «искупить вину» или совершить хоть что-то из того, о чем говорил защитник, пытаясь вызвать у вас сочувствие. Еще до того, как я впервые выступила перед судом, Гаррош признался в преступлениях, которые ставятся ему в вину. Кроме того, – Тиранда улыбнулась и пожала плечами, – я не сомневаюсь, что все вы обратили внимание на его поведение.
Пройдясь по арене, она вновь оказалась у своего стола. Аккуратно положив камень, она вновь запустила руку в сумку, достала второй и продолжила свою речь.
– Защитник задается вопросом, могут ли живые существа измениться. Конечно, могут. Всему свойственно меняться. Однако не всегда к лучшему. Так, дерево растет, этого мы отрицать не можем. Но растет и опухоль.
Тиранда вновь положила камень и на этот раз достала из сумки сразу два.