– Вы и ваша советница можете идти. Защитник, и вы тоже, – произнес Тажань Чжу. – С этого момента и до начала суда мы с вами больше не увидимся и не сможем побеседовать. Да пребудет с вами мир и мудрость небожителей. Выполняйте свой долг с честью и усердием.
Тажань Чжу низко поклонился и, несмотря на явный физический дискомфорт, на мгновение задержался в этой позе. Бейн оценил это проявление уважения и благодарности.
Тиранда также поклонилась и покинула храм вместе с Хроми. В обычно величественной, плавной и грациозной походке жрицы ощущалось легкое напряжение, выдававшее волнение.
– А она явно довольна моим вкладом в общее дело, – прокомментировал стоявший позади Кайроз, глядя вслед уходящим фигурам.
– И правильно, – откликнулся Бейн.
– Что насчет тебя, вождь?
Бейн внимательно взглянул на собеседника.
– Все здесь знают, что ничем не прикрытая правда плохо скажется на положении Гарроша. Но мой долг, несмотря ни на что, заключается в том, чтобы защищать его. А потому артефакт кажется мне вещью, полезной исключительно для стороны обвинения.
– Идем, – с улыбкой произнес Кайроз. – Еще рано сдаваться. Даже ничем не прикрытую правду можно интерпретировать по-разному. Ты вправе просить меня показать разные эпизоды. Они необязательно должны быть связаны только лишь с поступками и словами Гарроша.
– Интересная мысль. Должен сказать, я заинтригован. Давай вернемся в Громовой Утес, и ты расскажешь мне, как лучше всего использовать Видение времени.
Джайна Праудмур понимала: праздновать им нечего. Совсем скоро начнется суд, итогом которого почти наверняка станет казнь. Так стоит ли радоваться убийству? Конечно, нет, но сути это не меняло.
Джайна видела, что все остальные разделяли ее чувства. Тем не менее никто из присутствующих так и не решился открыто произнести тост, восхвалявший заслуженную смерть. За столом все сидели непривычно прямо. Голоса звучали более беззаботно, чем обычно, и порой кто-то даже смеялся, чего Джайна не слышала уже очень давно. Впервые за долгое время она ощущала удовлетворение. Кто знает, быть может, ужасы войны наконец-то остались позади? Джайна надеялась, что наконец-то сможет передохнуть, оплакать павших, порадоваться вместе с выжившими и посвятить себя отношениям с драконом, который так сильно отличается от нее самой и, в то же время, поражает своей преданностью.
Джайна разглядывала лица сидевших за столом на Аметистовом утесе, и хрупкое ощущение спокойствия постепенно крепло. Здесь собрались Кейлек, Вериса Ветрокрылая, Вариан и Андуин.
Джайна была благодарна собравшимся, но все же очень остро чувствовала отсутствие тех, кто до этой встречи не дожил. Кейлек развернулся и мягко сжал ее руку.
– Ты по ним скучаешь, – мягко произнес он, и Джайна не стала это отрицать.
– Скучаю, – ответила она. – Сегодня они должны были быть здесь: Страдалица, Киннди, Тервош…
Джайна и Калесгос говорили тихо, но эльфийский слух всегда славился своей остротой.
– Да, должны были, – вмешалась Вериса. – А еще Ронин и многие другие.
Андуина явно встревожила жесткость в голосе эльфийки.
– Я уверен, что с небожителями в роли присяжных и Тажанем Чжу в роли судьи мы добьемся справедливости.
– Да, – кивнула Вериса. – Мне показалось странным, что защищать Гарроша будет Бейн, но возражать я не стану.
– Для Бейна честь не пустой звук, – вмешался Андуин. – Я не сомневаюсь, он прекрасно справится со своей задачей, даже несмотря на обуревающие его эмоции.
– Не думаю, что он мечтал о своей роли, – сказал Кейлек.
– Верно, – согласился Вариан. – Чего нельзя сказать о роли Тиранды. В Альянсе все хотели бы оказаться на ее месте.
– Кроме тебя, – пожала плечами Джайна.
– Предпочитаю наблюдать со стороны, – ответил Вариан. – Если бы мои желания ограничивались смертью Гарроша, я бы не стал останавливать Го’эла.
Вериса поджала губы, но промолчала. Джайна не могла ее винить, поступок Вариана вызывал смешанные чувства и у нее самой.
– Ты поступил правильно, отец, – сказал Андуин. – Суд будет непростым, но в перспективе он принесет нам много хорошего. Так мы сможем положить злодействам конец гораздо эффективнее, чем через простую казнь или любой другой приговор.
«Точно ли?» – подумала Джайна. Положит ли этот суд конец ее кошмарам, боли в сердце, которая возникает каждый раз, стоит вспомнить, сколько ее друзей погибло? Как в этом поможет суд? Она подумала о Киннди, чье тело от одного прикосновения превратилось в фиолетовую пыль. Джайна вдруг поняла, что сжимает вилку так сильно, что побелели костяшки, и положила ее на стол. Пальцы болели. Волшебница взглянула на миску с жареной курицей, взяла ножку, внимательно осмотрела ее и улыбнулась от пришедшей в голову мрачной шутки.