– …обращение в рабство, похищение детей, пытки, убийство пленников, принуждение к деторождению…
Андуин поморщился, и Джайна поняла почему. Она не забыла, что пришлось пережить Хранительнице Жизни Алекстразе и роду красных драконов. Кейлек, сидевший рядом, напряженно замер. Джайна посмотрела на него, желая поддержать, и поймала ответный взгляд. Калесгос, прекрасно зная, какое обвинение будет следующим, взял ее за руку.
Джайна приготовилась к худшему.
– …варварское уничтожение городов и деревень, не представлявших военного или гражданского интереса.
Вечноцветущий дол.
Терамор.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание, Гаррош Адский Крик?
Гаррош по-прежнему молчал, и Джайне на мгновение показалось, что столь прямое перечисление преступлений смогло разбудить что-то в его душе. Она помнила, что бывшего вождя приводили в ярость те, кто убивал от его имени невинных, и знала, что даже враги уважали Гарроша за преданность оркам. Когда-то его также превозносили за верность идеалам чести.
Джайна смотрела на Гарроша не дыша, не решаясь даже моргнуть. Она не знала, чего хочет сильнее – услышать мольбы о прощении или гробовое молчание, которое избавило бы всех от угрызений совести во время казни.
И вдруг Гаррош улыбнулся, а затем неторопливо захлопал в ладоши, насколько того позволяли кандалы.
– Представление только началось, – заговорил он, ухмыляясь, – а я уже аплодирую стоя. Это будет повеселее Ярмарки Новолуния! – Его презрительный смех эхом разнесся по залу. – Не скажу, что я повинен в этих преступлениях, дабы не навлечь на себя позор, но и убеждать всех в своей невиновности не стану. Давайте повеселимся!
Присутствующие во второй раз вскочили со своих мест и, казалось, готовы были идти по головам, чтобы добраться до Гарроша и задушить его голыми руками. Джайна бессознательно схватилась за подлокотники и приподнялась с сиденья. Она опомнилась, только когда Кейлек и Вариан насильно усадили ее обратно.
– Не вставай, любовь моя, – настойчиво прошептал Калесгос, и Джайна осознала, что только что готова была присоединиться к бушующей толпе. Она сжала кулаки и села. На лбу ее выступил пот.
Тем временем Тажань Чжу явно потерял терпение. Он несколько раз ударил в гонг и выкрикнул приказы пандаренам. Из храма вывели еще больше представителей Орды и Альянса, которым теперь предстояло до самого окончания суда томиться в заключении и размышлять над причинами своей несдержанности.
Как только все успокоились, по-прежнему невозмутимый Тажань Чжу обратился к Гаррошу:
– Поскольку твои слова не привнесли ничего нового, суд пройдет в запланированном порядке.
Глава Шадо-Пан кивнул стражникам, и те отвели орка к свободному стулу рядом с Бейном, где он и должен был сидеть во время разбирательства. Несмотря на кандалы, Гаррош казался расслабленным, непокорным и самоуверенным. В тот момент Джайна возненавидела его так сильно, что взрыв сброшенной на Терамор мана-бомбы показался бы пламенем свечи по сравнению с ее гневом.
6
Андуин не удивился ядовитым речам и высокомерному поведению Гарроша, но, тем не менее, ощутил разочарование. Многие были бы удивлены такой реакцией, ведь молодой принц сильно пострадал от его действий и едва выжил.
Под конец своего правления бывший вождь Орды стал одержим идеей любой ценой накопить как можно больше магических ресурсов и артефактов, чтобы победить Альянс. В некоторые поступки, которые приписывали Гаррошу, Андуину верилось с трудом, иным же он сам был свидетелем. В отличие от Вариана Гаррош, стремясь усилить свои войска, обратился к темным силам – ша, которые являлись смертоносным и пугающим воплощением негативных эмоций.
Чтобы достичь своей цели, он похитил Божественный колокол, реликвию могу. Его звон рождал непрерывный и ужасающий хаос. Однако земля Пандарии всегда стремится к балансу, а потому силу колокола мог нейтрализовать Молот гармонии. Андуин восстановил этот артефакт и использовал в битве с Гаррошем. Ударив по колоколу, он превратил диссонанс в гармонию.
Андуин расстроил планы Гарроша, и разъяренный орк ударил по Божественному колоколу своим топором, Кровавым Воем, разбив реликвию могу.
А заодно ранив и самого Андуина.
И вот теперь в каждом участке тела, некогда пораженном осколками колокола, в каждой сломанной кости вновь зародилась боль. Стоило вспомнить о пережитом, и легкий дискомфорт от смены позы перерос в иные, более глубокие переживания. Велен сказал, что эта боль, скорее всего, не пройдет никогда и, возможно, лишь усилится с возрастом.