Но вернемся к проблеме воровства атомных секретов. На фоне цитированных нами выше записей из бериевских дневников, мягко говоря, странно звучат слова, написанные Кремлевым на задней обложке третьего тома этих дневников: «Враги СССР врут, что Россия якобы украла свою Бомбу (это слово применительно к ядерным бомбам как Берия, так и Кремлев всегда пишет с большой буквы. — Д. В.) у Америки. Секретные дневники Берия неопровержимо доказывают: не украла, а сделала свою — потому-то советские оружейники и расшифровывали неофициальное название нашей первой Бомбы РДС-1 как «Россия делает сама».
Позвольте, но само неоднократное подчеркивание этого факта не наводит ли на совсем другие мысли? Вообще-то, чем больше, скажем, торговец на рынке при разговоре с покупателем напирает на свою честность, тем больше возникает подозрений в нечестности. Или если древний месопотамский царь называет себя Саргоном (эллинизированное аккадское слово «шару — кину» — «царь законный»), то у историков появляются серьезные подозрения, что он на самом деле узурпатор. И вообще, «ты сказал — я поверил, ты повторил — я усомнился, ты повторил еще раз — я понял, что ты лжешь» — не нами и не вчера сказано…
Из дневников Берия ясно, что атомная бомба нужна СССР не просто как «гарантия безопасности СССР от возможного нападения».
Так, 1 января 1945 г. Берия пишет: «Для меня война не кончается и уже никогда не закончится. Второй такой не выдержу, а какая-то все равно будет» (выделено мною. — Д. В.) (2. С. 185). Собственно, хотя бы то, что так много усилий потратили на Бомбу, говорит о том, что к какой-то войне готовились. Какая же это должна была быть война и за что? И главное — с кем?
Начнем с того, кто и что выиграл от войны. Похоже на то, что СССР выиграл только ту войну, которую ему пришлось вести, но вдрызг проиграл ту, к которой готовился: вместо «освободительных походов» до океанов по всей Европе, Азии и как минимум части Африки «малой кровью, могучим ударом» — изнурительная четырехлетняя война в основном на собственной территории с громадными жертвами и в итоге вместо «Земшарной (или хотя бы «Всестаросветной» — в рамках Европы, Азии и Африки) Республики Советов» (для чего и строился Дворец Советов, в стенах которого планировалось «принять в состав СССР последнюю республику») — лишь меньшая и худшая половина Европы, половина Кореи и кое-что в Китае; захват в 1949 г. всего Китая — уже другая история, не являющаяся прямым результатом Второй мировой войны, его могло и не быть, если бы США проявили больше твердости.
Хотя, впрочем, есть основания думать, что США сдали Китай Советам сознательно.
Чтобы это понять, о Китае необходимо сказать отдельно. Созданная в 1919 г., коммунистическая партия Китая (КПК) до 1941 г. действовала, как и другие компартии, по указке Коминтерна. Так, в 1937 г., с началом японской агрессии против Китая, она вошла в единый антияпонский фронт, но уже в 1938–1939 гг., не прекращая борьбы с японцами, начала военные столкновения с Гоминьданом.[58] С осени 1939 г. официальной установкой КПК было: постепенно расходиться с Гоминьданом. При этом Чжоу Энь-Лай в Москве осенью 1939 г. обсуждал проблемы китайской революции, которую сделает советское оружие (выделено мною. — Д. В.)
И в 1940–1941 гг. начались регулярные стычки с войсками Гоминьдана. Советский автор сталинской эпохи, понятно, винит в этих стычках последний,[59] однако проведший три с половиной года (май 1942 г. — ноябрь 1945 г.) в ставке Мао Цзэ-Дуна в качестве представителя Москвы П. П. Владимиров свидетельствует, что именно КПК даже и в 1942–1943 гг., когда СССР было не до Китая, продолжала провоцировать Гоминьдан.[60] Можно себе представить, что же она делала двумя годами ранее.
И зачем она это делала? Вероятно, затем, чтобы, когда придет час операции «Гроза» на Дальнем Востоке, выступить не только против Японии, но и против Гоминьдана и с советской помощью сделать Китай коммунистическим.
А вот в 1941–1943 гг., когда СССР, как уже сказано, по понятным причинам стало не до Китая, Мао провел компанию «чженьфын» по «китаизации» руководящих кадров КПК; партийным работникам (среди которых была проведена чистка и тем товарищам, которые были «сначала коммунистами, а уж потом китайцами», пришлось потесниться и уступить место тем, которые были «сначала китайцами, а потом коммунистами») было прямо сказано, что нужно «забыть все, чему их учили в СССР»,[61] и впредь рассматривать СССР не как союзника, а как попутчика, которого можно использовать.[62]