Объяснять еще, кому и зачем нужны были интриги?
Интересно, что Кремлев ни слова не говорит о причастности Берия к аресту Абакумова, хотя и упоминает, что отстранение последнего было выгодно и Серову, и Хрущеву, не говоря уже о «кремлевских «кротах» и их зарубежных хозяевах». То есть получается, что, кроме Серова и Хрущева, имелись еще какие-то «кроты»? И кто же? И как МТБ их прохлопало? Опять «гроб повапленный…»?
Как бы то ни было, Кремлеву приходится признать, что Хрущева не было в кабинете Сталина в ночь на 5 июля 1951 г., когда проходил «первичный разбор» с Абакумовым.
Приходится признать и то, что «объективные основания для обвинений против Абакумова тоже имелись» и он «мог быть замешан в дрязгах ряда представителей «молодой» части советского руководства» (3. С. 128–129). Ага, значит, среди «молодой» части (к которой Хрущева уж никак не отнесешь) дрязги таки были и после расстрела Кузнецова с Вознесенским (и до прихода к власти Хрущева)? Уже прогресс, г-н Кремлев!
Сам Берия пишет, что от барахольства через разложение, безответственность и манкирование делом — прямой путь к измене и выполнению заданий врага (3. С. 185) — никак не оправдывая барахольщиков, хочется в этой связи напомнить анекдот о ссоре молодых супругов: «Значит, я не понимаю, да? Я ничего не понимаю? Я дура, да? Собака, да? Мама, он меня сукой обозвал!»
Не обходится дневник, и особенно комментарии, естественно, и без «вечной» темы. Вспомним: еще в мае 1939 г. Берия писал о Литвинове: «Он хитрый еврей, осторожный. В самом деле, половина полпредов была в заговорах, а на Литвинова никаких материалов нет» (1. С.121). Отметим: простое соображение, что Литвинов не был в заговорах замешан вообще (как и большинство других «признавшихся» дипломатов), в голову ни автору, ни комментатору не приходит вообще.
Итак, от евреев страну тоже надо было чистить; Кремлев не отказывает нам в объяснении, почему. Например, когда в октябре 1948 г. приехала в Москву Голда Меир, первый посол Израиля, то, если верить его комментариям, собралась толпа в 50 тыс. чел. и кричала: «Шолом, Голда! Живи и здравствуй!» (3. С. 134).
Ну, понятно, за такое им, поганцам, новый Бабий Яр устроить мало, а их всего только в Биробиджан собрались депортировать! Ну там половина должна была не доехать до места, пав жертвой «стихийного гнева советских трудящихся». Не говоря уже о том, что сам факт 50-тысячной демонстрации в сталинские времена вызывает, мягко говоря, большие сомнения.
А еще «евреи в Чехии копали под Готвальда, тут сомнений нет. А кто должен был Готвальда заменить? Сам Сланский» (это уже не Кремлев, это сам Берия, запись 4 декабря 1952 г.). Ну, и у нас они, естественно, «копали под Кобу». И пол сотни тысяч евреев — это потенциальная уже не пятая, а по крайней мере 50-тысячная антигосударственная колонна (3. С. 134).
Так и хочется добавить: а еще они Бога распяли, и украли, я знаю, они у народа весь хлеб урожая минувшего года! Далее Берия рассуждает: «Если они хотят убрать Кобу, то какой-то кандидат должен быть. А кто?» Он перебирает Молотова, Маленкова, Ворошилова, Кагановича, Микояна, Хрущева и приходит к выводу, что никто из них. Кстати, вот мнение Берия о Хрущеве: «Мужик простой. Ума нет и работает все хуже, но не подлец». Естественно, Кремлев комментирует последние слова: как, мол, Лаврентий Павлович ошибался… (З. С.171).
Да и родственники у московских евреев были не только в Жмеринке и Бобруйске, но и на Западе (это опять Кремлев). Из последнего, по мнению Кремлева, неопровержимо следует, что «объективные корни у дела врачей» были (3. С. 176–177). Что же, железобетонная сталинская логика (мы с ней уже сталкивались на примере репрессий в послевоенной Грузии): родственников за границей имеешь — значит, враг.
Впрочем, в данном случае еще хуже: если даже не сам имеешь родственников за границей, а твои соплеменники. Хотя это общий подход антисемитов: у каждого народа есть свои мерзавцы, только евреям в этом праве отказано, и за преступления (или просто некрасивые поступки) каждого должен отвечать весь народ. Впрочем, разве Сталин такой подход применял только к евреям? А другие репрессированные народы? А раскулаченные крестьяне? А многочисленные другие спецпоселенцы, лагерные «члены семей врагов народа» (ЧСВН), «члены семей изменника Родины» (ЧСИР)? Ведь ограничения в правах распространялись и на тех, кто родился уже в ссылке и кого по-любому репрессировать было не за что.