Не обнаружив ничего на трех дорогах, он начал изучать четвертую — последнюю, которая вела на запад, к Боннето-ле-Фобуру. Дорога шла через холмистую местность с полями, огороженными живой изгородью, рощицами и зелеными лугами, на которых пасся скот.
Мишель прошел около пяти километров и, когда дошел до места, где местность становилась более ровной, увидел то, что искал. На большом поле, прилегавшем к дороге, усердно трудились несколько сот рабочих. Одни из них возводили здания различных очертаний и размеров, другие строили дороги и укладывали бетон. Слышался беспрерывный гул бульдозеров, бетономешалок и пневматических молотков.
Строительная площадка представляла собой квадрат со сторонами примерно в четыреста метров, но осмотр ее с дороги ничего не дал. Так или иначе, Мишелю нужно было проникнуть на нее и рассмотреть все вблизи. Площадка была открыта со всех сторон, за исключением северо-восточной части, где ее окаймляла роща, идущая под прямым углом к дороге. Вокруг всей площадки через короткие промежутки стояли часовые. Немцев в военной форме можно было видеть и на самой площадке. По всей вероятности, это были инженеры, руководившие работами.
Надежды проникнуть на площадку незаметно не было. Следовало найти для этого какой-то предлог.
Оглядевшись, Мишель увидел в кювете у дороги тачку. Спрятав под деревом вещевой мешок, он вытащил тачку из кювета, подкатил ее к входу на площадку и смело прошел мимо часовых.
По дороге Мишель приметил группу рабочих, возводивших одно из зданий в центре площадки, и покатил тачку к ним. Смешавшись с ними, он бросил тачку и, так же, как и они, стал перебрасывать лопатой песок и цемент.
Никто не спросил его, как он попал сюда, и вскоре он уже заговорил с одним из рабочих.
— Для чего все это делается? — спросил Мишель.
— Точно не знаем, — ответил рабочий, — но говорят, что здания будут использованы под гаражи для автотранспорта.
Такой вариант показался Мишелю неправдоподобным. Здание, которое строила эта группа рабочих, было слишком маленьким для размещения автомобилей, да и все другие здания, насколько он мог судить, были не больше. «Немцы придумали историю с гаражами, чтобы скрыть свои истинные намерения», — решил Мишель.
Взяв свою тачку, Мишель загрузил ее кирпичами и начал объезд площадки. Насколько ему удалось выяснить, не опасаясь быть заподозренным в чрезмерном любопытстве, всего на площадке имелось десять сооружений, причем ни одно из них не превышало по высоте одноэтажного здания. Сооружения эти соединялись бетонированными дорожками.
Особенно заинтересовала Мишеля широкая бетонированная полоса длиной около пятидесяти метров, проложенная у края площадки, у леса, и ведущая к самому дальнему от дороги углу. Еще больше его заинтересовал ряд деревянных столбиков в центре полосы, на которых в нескольких десятках сантиметров от земли была натянута синяя бечева. Ряд столбиков тянулся еще на сотню метров за пределами полосы, и, чтобы он был заметнее, на каждом столбике был укреплен диск, а между столбиками по траве проходила дорожка из песка.
Чем больше всматривался Мишель в бетонированную полосу и ряд столбиков с синей бечевой, тем больше убеждался, что именно здесь находится ключ к тайне. Но в чем же она заключается?
Бечевка сама по себе вряд ли служила для какой-либо цели. Она была слишком тонкой, чтобы выдержать какой-то вес или напряжение. Где же он видел нечто подобное раньше? Каменщики используют бечевку в качестве отвеса при укладке стен. Это не подходит. А металлические диски? Они напомнили ему о том, что подобным образом проектировщики намечают трассу новой дороги. Конечно же, это линия направления. Иначе зачем было протягивать ее так далеко за пределы полосы?
Мишель пошел к краю бетонированной полосы и стал в створе ряда столбиков. Неподалеку трудились несколько рабочих, но они не обратили на него внимания, а ближайший часовой-немец находился на некотором удалении.
Мишель всегда носил с собой компас, который часто помогал ему ориентироваться при переходе границы. Нагнувшись и сделав вид, что зашнуровывает ботинок, он положил компас на землю и определил магнитный азимут ряда столбиков, который одновременно был магнитным азимутом бетонированной полосы.
Выпрямившись, Мишель заметил, что один из рабочих смотрит на него. Мишель подошел к нему и спросил:
— Скажи-ка, для чего служит эта полоса?
Рабочий пожал плечами.
— Понятия не имею. Спроси лучше у бригадира.
— А где он?
Рабочий посмотрел вокруг, затем указал на мужчину, разговаривавшего с немецким инженером.
Мишель подождал, пока они разошлись, и пошел за бригадиром, который направлялся к брезентовой перегородке на дальнем конце площадки. Бригадир скрылся за ней, и когда Мишель подошел, то увидел, что это уборная самого примитивного типа. Мишель вошел туда же, затем вытащил пачку американских сигарет и предложил бригадиру закурить. После минутного колебания бригадир взял сигарету.
Покурив, Мишель повторил вопрос, который уже задавал рабочему. Вместо ответа бригадир пристально посмотрел на него и спросил:
— Вы новичок?
— Да. Меня прислали из Руана. Говорят, у вас не хватает рабочих.
— Тогда советую не задавать вопросов. Наши хозяева не любят этого.
— Правда? Что, здесь какая-нибудь тайна?
— Они нам ничего не говорят. Мы не видели даже плана. Каждой группой руководит бош, и он говорит нам, что нужно делать. Довольно странный метод работы!
— Значит, что-то важное!
— Не знаю. Но могу сказать, что они чертовски торопятся. Мы работаем в три смены, круглосуточно.
— И это не единственная строительная площадка?
— Думаю, что нет. Их полно в этом районе.
— А где точно, не знаете?
— Одна в Тоте, другая в Йервиле, затем в Ле-Боск-Меле, Броктюи, Аббемоне, Сен-Васст-дю-Вале… — Бригадир замолчал и с любопытством посмотрел на Мишеля: — Но почему это вас интересует?
— У меня есть приятель, который ищет работу.
— Ищет работу? Странно. Большинство старается избежать ее.
Бригадир собрался уходить. Мишель подождал, пока он отойдет подальше, и тоже вышел из уборной. Тачка стояла на прежнем месте. Мишель еще раз прокатил ее сквозь кордон часовых, вышел на дорогу, взял свой вещевой мешок и направился в Оффре. Там, немного подождав на станции, он сел в поезд, идущий в Руан, и поздно вечером снова был в Париже.
Ночь он провел в гостинице около Лионского вокзала. Номер его находился на втором этаже и окнами выходил во двор. С подоконника можно было выбраться на крышу — это был запасной выход на случай опасности.
Помимо прочих вещей он хранил здесь карты. Среди них была и карта Па-де-Кале, включавшая районы Северной Франции и Южной Англии вплоть до Лондона. Расстелив ее на полу, он провел линию из примерного местонахождения площадки близ Оффре по магнитному азимуту, который он определил там по компасу. Как он и предполагал, линия прошла через Лондон. Другими словами, независимо от того, что строили немцы, ось этого сооружения была направлена на столицу Англии.
Когда Мишель через несколько дней сообщил в Швейцарию о своем открытии, О. П. принял это сообщение без особого энтузиазма. Сообщения о странных сооружениях и подозрительных зданиях поступали довольно часто, и обычно оказывалось, что это весьма безобидные объекты, вроде полевой прачечной, или центр для отдыха и развлечения личного состава. Группа, в которую входил О. П., должна была действовать наподобие фильтра; если бы она загружала провода бесполезной информацией, это вряд ли понравилось бы Лондону.
Будь на месте Мишеля другой информатор, О. П. еще подумал бы, стоит ли передавать сообщение в Лондон. То, что ось какой-то бетонированной полосы оказалась направленной на Лондон или показалась направленной при довольно приблизительных расчетах, могло оказаться простой случайностью, а официальные лица смотрят косо на разного рода выводы из подобных фактов.
Но поскольку информация поступила от Мишеля, дело обстояло иначе. Мишель теперь принадлежал к привилегированной категории агентов, к чьим сведениям, пусть даже невероятным на первый взгляд, относились с должным вниманием, ибо в прошлом вся полученная от него информация оказывалась достоверной. Мишель завоевал это положение после длительного периода испытаний и совсем недавно подтвердил его новым выдающимся достижением.