Михаил Иванович неторопливо прошелся вокруг разбитого автомобиля. «Где Сошников? Чем закончился ночной поиск?» Неожиданно донесся возглас шофера:
— Товарищ майор, Сошников на связи, «Сосну» вызывает.
Расула неутомимо продиралась сквозь кусты. То ослабляя, то натягивая повод, Федя помогал ей не сбиваться с взятого темпа. Сошников бежал следом. Губин слышал его усталое дыхание. Третий сотрудник вывихнул ногу и отстал. Невидимые ветки больно хлестали по лицу. Неожиданно лес поредел и кончился. За опушкой в низине оказался неглубокий ручей, шелестевший в топких берегах. Расула заметалась.
— Володя, посвети, след где-то рядом.
Лучики карманных фонарей впились в цепочку глубоких следов с острыми неразмытыми краями. Ручей пересек один человек, бежавший, не разбирая дороги, напролом. Перемахнули на ту сторону. Губин дал понюхать Расуле предусмотрительно прихваченную с собой серую кепку. Собака снова взяла след и устремилась в реденький осинник в сторону от заболоченной топи. Затем ходко пошли поперек поля по жнивью. Когда миновали огромную скирду соломы, увидели впереди человека, устало поднимавшегося но склону холма.
— Стой, стрелять буду! — крикнул Сошников. — Стой!
Преступник уходил. Его худощавая фигура последний раз мелькнула на взлобье и исчезла в кустах.
— Расула, выручай! Фас! — Федя спустил собаку с поводка.
Овчарка в несколько прыжков достигла проплешины на холме и скрылась за гребнем. Послышался сдавленный крик.
Когда сотрудники, тяжело дыша от последнего броска, поднялись на кручу, они увидели, что неизвестный, раскинув руки, лежит на спине, а над ним скалится овчарка. Рядом на земле валялся финский нож.
Задержанный оказался Александром Григорьевичем Буровым, шофером одной из автобаз. Огнестрельного оружия при нем не было. Кроме паспорта, в кармане лежали тысяча восемьсот рублей. Защелкивая наручники на, его запястья, Сошников увидел на тыльной стороне правой ладони наколку в виде бабочки, а между большим и указательным пальцами слово «Саня».
Когда за ушедшим конвоиром глухо притворилась обитая дерматином дверь, Михаил Иванович взглядом показал Бурову на стул, прикрепленный к стене толстыми железными петлями.
— Будем знакомиться… Максимов. Я расследую уголовное дело о разбойных нападениях на кассы монтажного управления и колхоза «Пролетарский луч», в совершении которых вы подозреваетесь.
— Зазря человека обижаете. Ни о каких кассах ничего не знаю.
— Где работали последнее время?
— Нигде. После освобождения устроиться не успел.
— Ладно. Объясните, как оказались в лесу?
— К другу на электричке ехал, да проспал по пьянке. Сошел на следующей остановке и прямиком через лес…
— Вы назовете адрес вашего друга? — спросил Михаил Иванович.
— Нет, не скажу. Вы же затаскаете по милициям.
— Нож, найденный на месте задержания, принадлежит вам?
Буров повернулся к Максимову.
— Я, гражданин начальник, прошу ножичек мне не приписывать. Может, его грибник посеял?
— Откуда у вас тысяча восемьсот рублей?
— Нашел.
— С кем были двадцать третьего августа между пятнадцатью и шестнадцатью часами на Заозерной улице? У ворот не ваш автомобиль стоял?
— Ошибка, гражданин начальник. Не знаю, где она даже находится, эта Заозерная. А что насчет машины, извините, езжу на трамвае.
— Предположим. Тогда объясните…
— …как появились следы ваших пальцев на зеркале заднего вида в автомобиле, обнаруженном этой ночью на пятьдесят третьем километре Збутовского шоссе?
Буров напялил на лицо снисходительную улыбку.
— Бывало, я домой добирался на попутных машинах. Помню, один из них попросил меня зеркало поправить. Может, он и был?
— А как вы объясните появление крови на вашем пиджаке?
— Через лес продирался в темноте, оцарапался.