Читаев торопил, расталкивал, тормошил солдат, те нехотя подымались, поправляли снаряжение.
— Братусь, особое приглашение надо?
Братусь с трудом встал, покачиваясь на одеревеневших ногах, тяжело оперся рукой о холодную стенку скалы, ожидая команды на движение.
— Курилкин, вперед! — Читаев обернулся и наугад негромко сказал в темноту: — Алексей, старайся не отставать.
— Понял, — отозвался Водовозов.
Первые метры шли трудно: затекшие, истерзанные ноги повиновались с трудом, ломило спину. Снег прекратился, и в разрывах туч снова поплыла луна. Теперь в ее лучах открылась совсем иная картина. Снег лег на горы, отчего вокруг остались только две краски: черная и белая. Белая — расплывчатые пятна, островки на фоне гор. Словно нерезкая гравюра. Черный хребет казался наклеенным на звездную карту неба.
Читаев снова опасался, что они не успеют занять вершину, что с восходом солнца все может быть совершенно по-иному, о чем сейчас никто не знает и знать пока не может. Успокаивало, что не сбились с пути, а это было немудрено в глухой блокаде гор. Радовало, что никто не сорвался вниз и не покалечился в кромешной тьме; а Щекин — Щекину повезло, как может везти, наверное, только раз в жизни, когда спасаешься такой легкой ценой — обломанными ногтями и несколькими ссадинами.
— Командир, обрыв.
Это Курилкин.
— Давай вещмешок и автомат. Посмотри, может быть, есть где обойти.
Курилкин молча снял вещмешок, а автомат перевесил за спину. «Толковый парень, — с теплотой подумал вдруг Читаев. — Хоть сейчас лейтенанта присваивай. Жаль, весной уходит в запас».
Курилкин спас ему жизнь. Случилось это прошлым летом. Жара стояла обычная: зашкаливало за сорок в тени. Взвод еле плелся, воду давно выпили, последняя фляга, НЗ, висела у Читаева на поясе. По пути был кишлак. Возле колодца он объявил привал. Тут же все кинулись наполнять фляги, побросали туда, как водится, таблетки пантоцида и стали ждать, пока растворятся. Самые мучительные минуты… Потом все произошло так быстро и неожиданно, что Читаев не успел ничего толком понять. Курилкин, стоявший рядом с радиостанцией за плечами, вдруг как-то резко и судорожно повернулся, Читаев еще не успел удивиться его сгорбленной позе, гримасе на лице, как грохнул выстрел. Курилкин пошатнулся, но удержался. Тут же раздался крик: «Душманы!», защелкали затворы. Все стали бить очередями по дувалу, по каждому отверстию в нем, пока Читаев наконец не заорал: «Отставить!» Душман-одиночка наверняка давно скрылся в кяризе[6]. А искать его там — дело гиблое.
Пуля застряла в железных внутренностях радиостанции. Ее потом выковыряли. Знатоки определили: из английского карабина.
— Возьми на память, — предложил Читаев, протягивая пулю.
На ладони лежал кусочек сплющенного желтого металла. «Мертвая пуля»…
Но Курилкин, прищурившись, усмехнулся:
— Оставьте себе. Она ведь вам предназначалась.
Читаев потом размышлял: заслонил бы его Курилкин, если бы радиостанции за спиной не оказалось? И вообще, закрыл он его как командира — как требует соответствующий устав, или сержант рисковал конкретно ради лейтенанта Читаева? Так и не смог разобраться. Он как-то сказал своему спасителю: «Будем в обращении на «ты». Ведь теперь мы как братья. И возрастом почти ровесники». Курилкин не удивился такому предложению, молча кивнул большой стриженой головой. Но по-прежнему был строго официален и обращался только на «вы».
6
Кяриз — подземная горизонтальная галерея для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность.