— Хутор Соколиха давно нас тревожит. Мы знаем, что там есть связник банды, но, к сожалению, никак не можем напасть на его след. Что же касается встречи в Горске, о этим, как вы его окрестили, «полосатым» незнакомцем, поговорим о нем попозже, вполне допускаю, что и в этом случае интуиция вас не подвела. Ну, а преследователи ваши, если они действительно были, не имели в виду задержать вас, они прикрывали тех, кто спешил на хутор, отвлекали от них внимание. Словом, товарищ лейтенант, — заключил он с улыбкой, — поздравляю вас с первым боевым крещением! Пока это крещение выразилось в проявленной вами бдительности, но для начала и это не так уж плохо. Вы правильно сделали, что сразу меня проинформировали, не стали откладывать на после. Благодарю…
— Дело тут не во мне, товарищ капитан, — смутившись от похвалы, ответил Тамаров. — В комендатуре меня просто хорошо проинформировали об обстановке на границе.
— Не скромничайте, — усмехнулся в рыжеватые усы капитан. — Точная информация, конечно, подчас решает половину операции, но не всю. Но я сейчас о другом. Многие молодые офицеры, получая информацию, почему-то считают, что она им дается только для размышления, а не для действия. В нашей же службе на размышление остаются секунды, успех любой операции — в незамедлительных, решительных действиях. Мы должны опережать время. В этом суть!.. — Он посмотрел на часы. — А вот мой дежурный и мой старшина почему-то этого не понимают. Дежурный!..
Капитан Орлов с сердитым лицом встал из-за стола и направился к двери, но в этот момент в канцелярию буквально влетел запыхавшийся старшина.
— Извините, товарищ капитан! Пришлось немножко помочь женщинам…
— Я так и предполагал, но есть дела поважнее. Бери тревожную группу и срочно на хутор! Возможно, кое-кого встретите из банды Огульского. И прими все меры предосторожности — мы не знаем с тобой, сколько их там…
Старшина как влетел в канцелярию пулей, так и вылетел из нее. А во дворе заставы — Тамаров это видел в окно — уже в полной боевой готовности стояли пограничники тревожной группы. Как они ухитрились в столь ничтожно короткое время облачиться в маскировочные белые халаты и подогнать лыжи — он при всей своей в общем-то солидной курсантской натренированности постичь не мог. При этом он еще и учитывал то обстоятельство, что люди эти, вероятно, были подняты с постелей, не успели как следует отдохнуть, вернувшись с границы: тревожную группу тревожат часто, потому она так и называется…
Вскоре во дворе появился старшина, тоже в маскировочном халате и на лыжах, и пограничники отправились в путь. Тамаров, провожая их взглядом, с волнением думал о том, что их ждет впереди. Может быть, бой, а может, и смерть… Смотрел в окно и капитан. Внешне он был спокоен. Но Тамаров-то знал, в каком он был сейчас нервном напряжении! Только опыт, обретенный годами, железная воля человека, уже привыкшего командовать подчиненными ему людьми, за которых он нес ответственность, позволяли ему скрыть от посторонних глаз свое внутреннее состояние, не выдать его ни одним мускулом на лице, ни одним движением. Эту ответственность в полной мере должен был разделить с ним сейчас и Тамаров, потому что он был невольным «виновником» того, что происходило: люди шли на задание, на выполнение приказа, отданного начальником заставы по его информации, исходя из его предположений. Сознавая это, Тамаров, пожалуй, впервые в жизни до боли в сердце, до холодного пота, выступившего на лбу, ощутил на своих плечах прижавшую его к земле всю тяжесть моральной ноши, которую просто нельзя было сопоставить ни с какой физической. Это испытание на прочность было для него тем более впечатляющим, что оно выпало на его долю в первый же его день на границе. Потом у него будут и другие испытания, может быть, посильнее и пострашнее, в сущности ведь ничего еще не произошло и вообще, возможно ничего не случится, но все это будет потом, когда он наберется опыта, закалится в нелегких заставских буднях, многое в этой службе познает. А сейчас…
— Ну, пора доложить начальству, — словно издалека, донесся до Тамарова голос капитана, направившегося к столу. — А потом будем ждать новостей от старшины. Как говорят, ждать и надеяться…