— Как выглядел мужчина? Узнаете при встрече?
Кондратов горестно вздохнул.
— Не разглядел. Помню, что при портфеле.
— Захаров когда ушел с работы?
Слесарь задумался.
— Поздно. Солнце садилось, а он все возле бульдозера крутился. Тогда мне и невдомек. На следующий день, уже после кражи, Яшка от работы опять отлынил и по двору шастал. Все спрашивал: нашла милиция или нет?
— Не припомните, во что одевается Захаров?
— Что у него, ханыги, может быть. Один костюм серый затрепанный. Ну, правда, не так давно куртку кожаную купил.
— Шарф зеленый у него есть?
— Не знаю. Он вроде бы их презирает. А вот рубашка зеленая имеется.
Когда Кондратов ушел, Максимов возбужденно прошелся по кабинету. «Неужели удалось выйти на одного из преступников? — Раскрыв папку, следователь извлек из нее протокол допроса. — Так… «Захаров Яков Сергеевич… русский… не судим»… Двадцать третьего ремонтировался… барахлило пусковое устройство… ушел в половине шестого…» Кондратов назвал другое время. Кто же из них врет? «Посторонних никого не видел…» Опять расхождение. Где же был после работы? Проверить можно? «…Поехал на пляж купаться…» Видимо один? Так и есть. Все продумал, «…ночевал в общежитии…».
Максимов тут же связался с управлением внутренних дел. Узнав его, Сошников обрадовался:
— Заканчиваю проверку грузчиков.
— Володя, у меня к тебе просьба. Запиши данные: Захаров Яков Сергеевич… Проверь его по дактилоскопическим данным и пригласи ко мне Зворыкину, кассира из магазина. Кстати, позвони Сазонову в райотдел и попроси его установить, где находились Захаров и Кондратов в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое августа.
Максимов вызвал начальника третьей колонны Бызина, в которой Захаров работал бульдозеристом.
Бызин Андрей Григорьевич оказался кряжистым неулыбчивым человеком со следами давнего порохового ожога на подбородке.
— Что вы можете сказать о Захарове? — спросил его Михаил Иванович.
— Парень старательный, у нас работает три года. После школы рабочей молодежи поступил в вечерний техникум.
— Вспомните, чем он занимался днем двадцать третьего?
— На ремонте стоял. Сначала пусковой движок менял, потом уплотнительные манжеты.
— Андрей Григорьевич, он не мог вас обмануть? Может, решил на объект не ездить и любыми путями остаться будто для ремонта?
— Нет, товарищ майор. — Бызин усмехнулся. — Меня не проведешь. Я хоть и накричал на него, что долго на ремонте болтается, а потом пожалел. Не прав-то я был. Месяц назад не дал ему встать на плановое техническое обслуживание. В день зарплаты Захаров ушел домой как обычно. А вот на следующий, двадцать четвертого, часов до семи работал. Но это уж я его заставил. Сказал, пока он вам показаний не даст и бульдозер не отремонтирует, в отпуск не отпущу.
— В какой отпуск? — насторожился Максимов.
— За счет отгулов на пять суток. Яков мне сказал, что у вас был, а насчет бульдозера слово сдержал.
— Для чего ему отпуск, вы не спрашивали?
— Как же, в заявлении написал, хочет съездить к матери перед занятиями.
— Хорошо. Где Захаров мог находиться в ту ночь? Не знаете?
— Затрудняюсь ответить. Прописан-то он в общежитии. Может, был у своей девчонки? Знаю, года два встречаются.
Андрей Григорьевич невольно нахмурился.
— Я не без понятия. Чую, куда вы клоните. Но я уверен, не сделает этого Яшка.
С фотографией Захарова, взятой в отделе кадров, Максимов вернулся к себе. Зворыкина уже ждала.
Максимов хотел провести опознание Захарова и выяснить, не является ли бульдозерист и лицо, сбывшее деньги в магазине, одним и тем же человеком. Наклеив в протокол снимки, на одном из которых был изображен бульдозерист, он вызвал Елизавету Ивановну. Кассирше оказалось достаточно мимолетного взгляда.
— Вот он! Мерзавец! — Зворыкина с силой ткнула пальцем в фотографию Захарова…
Сошников выполнил поручение следователя. Скинув куртку, он восхищенно посмотрел на Михаила Ивановича.
— Как ты вышел на Захарова?
— Методом личного сыска, — пошутил Максимов. — Он несколько лет назад был осужден Старицким районным народным судом за грабеж. И пальчики на осколках бутылки оказались его.
Новостью была прежняя судимость. На допросе Захаров сказал, что к уголовной ответственности не привлекался.
«И какой интерес ее скрывать? Все равно шила в мешке не утаишь. — Максимов размышлял, оглаживая кончиками пальцев уголки рта. — Сбыт Захаровым похищенных денег свидетельствует против него. Нападение на кассу не обошлось без человека, знающего о переносе места выдачи денег. И все же… Почему начальник колонны, да и другие считают его честным парнем?»