— Знакомьтесь…
В ресторане было свободно, и они заняли угловой столик — Швецов но любил видных мест.
Подруга Инны — Лена — оказалась невысокой голубоглазой блондинкой. Была она не так уж красива, но обаятельна, умом не блистала, но говорила беспрерывно, чуть посмеиваясь при этом и отчаянно жестикулируя. Ее энергия и жизнерадостность в два счета привели Турянского в телячий восторг.
Швецов, изучая меню, искоса посматривал на Инну, на ее руки — широкое запястье, узкую кисть и длинные, очень красивые пальцы — и пытался вспомнить, что ему говорил о ней Игорь, но кроме обрывочных, обыденных фраз в голову ничего не приходило: «Потрясающая баба! Старик, женюсь! Свадебное путешествие по территориальным водам Советского Союза!» И так далее, и в таком духе.
— Что будем пить? — спросил Швецов.
— Сухое, — коротко ответила Инна.
Швецов продолжал пытливо смотреть на нее, но в его взгляде не было мысли. Инна смутилась.
— Можно рюмку водки.
— Я обожаю ликер, — вставила Лена.
— Я закажу для вас «В полет». Это коктейль, — пояснил Турянский. — Крылья вырастают после третьей рюмки.
Лена состроила глазки.
— И куда же мы полетим?
— Жора хороший штурман, — серьезно сказал Швецов. — С ним вы побываете везде: в Париже, Барселоне, Лондоне, Сингапуре. Последний раз он приземлился… в двадцать шестом отделении милиции.
Лена забилась в мелком ознобе смеха.
— Пилот пьян, — отпарировал Жора. — Не обращайте внимания.
— Вы хорошо загорели, — сказала вдруг Инна. — Южный загар?
— Да, — ответил Швецов.
— И где же вы были?
— Естественно, на юге.
— А вы действительно штурман? — спросила Лена, взглянув на манипулирующего напитками Жору.
— Вы сомневаетесь? — обиделся он.
— И с вами можно слетать в Сухуми или, например, в Иркутск?
— Конечно. У нас ребята замечательные. Довезут и фамилию не спросят. Простите, а почему вас Иркутск волнует?
— У меня там мама.
— Мама? — почему-то удивился Жора. — Замечательно! Старик! — Он толкнул в бок Швецова. — У нее мама в Иркутске.
— Сперва за дочек, — сказал Швецов, поднимая бокал. — За ваше здоровье!
— Спасибо, — негромко ответила Инна и, выдержав паузу, заметила: — Вы много пьете.
Сказала она это не осуждающе, а как-то заботливо, с участием. Швецов уловил эти нотки и тихо, с какой-то грустью в голосе прочитал:
— Хорошие стихи, — проговорила Инна. — Чьи?
— Не помню, — улыбнулся Швецов. — Мистика какого-то. Но Блок считал его неплохим поэтом.
— Инна, — влез Жорка, — он может часами шпарить. И здорово! Я ему говорю: бросай цирк к чертовой матери, иди на эстраду, стихи читать будешь.
— Какой цирк? — спросила Инна.
Турянский моментально схватил со стола три пустые тарелки и одну за другой, как голубей, выпустил их под потолок.
— Ой! — вскрикнула Лена, но тарелки уже стояли на своих местах. — Вы фокусник?
— Он штурман, — поправил ее Швецов. — Просто Жорка сбился с курса. — И недовольно поморщился, заметив вытянувшиеся от любопытства физиономии за соседними столиками.
Инна исподволь наблюдала за Швецовым. Ей нравились его небрежная ирония, уверенность, с которой он излагал свои мысли, от него веяло силой, и в то же время поражала легкая грусть, камнем лежавшая на дне его расширенных круглых зрачков. Это было неожиданно, и это влекло к нему. Хотелось залечить эту маленькую ранку, ибо все остальное было крепким, тренированным, надежным.
— Вы Игоря хорошо знаете? — неожиданно спросил Швецов.
Вопрос, видимо, застал Инну врасплох.
— Да, — растерянно ответила она. — Вообще-то не очень. Я встречалась с ним только по делу.
— Жаль, — сказал Швецов.
— Странная история, — сказала Инна, легким наклоном головы поправляя волосы.
— Что вы имеете в виду?
— Он хорошо плавал.
— Он и сейчас неплохо плавает.
Инна в упор взглянула на Швецова. Он стряхнул пепел в свою недоеденную котлету по-киевски и мило улыбнулся.
— Прекратите! — Голос Инны сорвался.
Швецов удивленно посмотрел ей в глаза, холодно заметил:
— Истерик я не люблю.
— Володя, — сказал Жора, не сводя влюбленных глаз со своей соседки, — не поменять ли нам курс? Здесь слишком шумно.