Свисток. Шайба вброшена в игру.
«Гости, — как скажет Николай Озеров, — действовали от обороны». Встречали нас у синей линии и ни на шаг, как приклеенные. А ноги сильные, а кулаки у «металлистов» тяжелые, в борт припечатают — искры из глаз. Закончился второй период, 0 : 2 проигрываем. Однако настроены по-прежнему благодушно: время еще есть.
Последний период. Кинулись отыгрываться, но ничего не можем сделать. Торопимся, теряем шайбу в безобидных ситуациях, «фолим» безбожно. А ремесленники прибавляют и прибавляют обороты. Финальный свисток поверг нас наземь, а точнее, на лед: 0 : 4.
Хотите верьте, хотите нет, но до сих пор, когда встречаю ребят из ПТУ, непроизвольно тянусь рукой к козырьку — хочу поприветствовать. Искренним уважением проникся я с тех пор к рабочему классу.
Да иначе и быть не могло. Город наш рабочий. Десятки заводов. Народ прямой, открытый, честный. Здесь мгновенно, без дипломатических выкрутасов, выдавалось доброму за доброе, подлому за подлое. Завоевать авторитет в Свердловске, а тем более первым лицам города, было ох как не просто.
Но город не только работал — город учился, и если вы на трамвае попадали с Уралмаша во Втузгородок, где располагается один из ведущих вузов нашей страны, Уральский политехнический, то складывалось впечатление, что Свердловск — вотчина студентов. Многие выпускники УПИ занимают сегодня ответственные государственные посты. С их деятельностью мы связываем надежды на успешное завершение тех дел, которые начались в апреле восемьдесят пятого.
Театры города, завсегдатаями которых мы были, — воплощение высшей духовности. А какие имена! Архипова, Штоколов, Маренич…
Так и пошли с той далекой поры по жизни с нами Мусоргский и Чайковский, Мольер и Сирано де Бержерак, Островский и Шекспир, Штраус и Кальман.
Незабываемые годы!
В выходные и праздничные дни на всех этажах клубились пары асидола, сапожного крема, одеколона. Как челноки в ткацкой машине, мелькали раскаленные утюги — училище готовилось к балу. И вот долгожданная минута. Маэстро на антресоли взмахнул дирижерской палочкой. Мазурка! В первой паре начальник училища с супругой, за ним его заместители, старшеклассники и мы, стриженные «под ноль», но такие же гордые и галантные.
Как же нас надо было любить и понимать, чтобы даже в экстремальных ситуациях не сорваться на крик, не наломать дров!
Помню, как-то накануне ноябрьского парада канцелярия, в которой висели шашки офицеров парадного расчета, оказалась незапертой. Быстро кинули жребий — двое «махновцев» в засаде, двое «пархоменковцев» в разведке. Я с другом — в засаде. Схватка была жестокой: булат звенел, крошился, плавился.
Утром наш офицер-воспитатель майор Иван Степанович Герасев, вынув шашку из ножен, охнул, смертельно побледнел, сполз по стене на пол и только выдохнул: «Зарезали!» Парад-то принимал Николай Иванович Крылов, человек обаятельный, но правил строгих. Новые шашки получили на складе, а у меня до сих пор спина «кружится», когда и вспоминаю обильно политые потом с о т н и квадратных метров сияющего паркета.
Когда же терпение наших педагогов лопалось, применялись «телесные» наказания. В нашей роте самым популярным видом наказаний были приседания от пятидесяти да ста раз подряд, в зависимости от тяжести совершенного «преступления». К наказанию относились с презрительной усмешкой — дескать, с нашей-то тренировкой. Однако не подозревали, что приседания н а в р е м я носили особый воспитательный смысл. Утром мы были похожи на журавлей: ноги не сгибались.
И вот наконец долгожданный выпускной вечер. Оркестр, цветы, аттестаты, курсантские погоны и наши милые подружки. Прощальные аккорды любимой песни:
Прощались, прятали глаза друг от друга, обменивались новыми адресами и не подозревали, что с кем-то расстаемся навсегда.
Не будем идеализировать нашу жизнь. Все было. Были и потери: кого-то подстерег недуг, кто-то так и не смог осилить учебную программу, кто-то «утонул» в море житейских страстей, но тот, кто удержался на «волне», вынес из стен училища беззаветную преданность Родине и любовь к ней, обостренное чувство достоинства и офицерской чести, верность слову и делу, преданность мужской дружбе.
Из девятнадцати суворовских и трех нахимовских училищ, действовавших в 50-е годы, сегодня в стране — восемь суворовских (Казанское, Калининское, Киевское, Ленинградское, Минское, Московское, Свердловское, Уссурийское) и одно нахимовское — в Ленинграде.