Летнаб вскинул на Верещагина глубоко запавшие глаза.
— Что я мог сказать на это? Прав он был. И Венька прав. Правда, когда поостыл немного, заявление свое забрал обратно.
Помолчали. Слышно было, как где-то в углу занудно звенит комар. Курьянов, видимо, ждал, что скажет следователь.
— Ясно, — наконец сказал Верещагин и добавил: — Но это, так сказать, гражданское лицо Шелихова. Его жизненная позиция. Не будете же вы утверждать, что его могли убить из-за подобного?
— Нет, конечно. Я не хочу грешить на людей и возводить напраслину, да, откровенно говоря, и не знаю на кого. Но только гражданская позиция человека вызывает у окружающих соответствующую реакцию.
— Что ж, вы нравы, — согласился следователь. — Однако давайте все-таки попробуем найти более простую, а значит, и более приемлемую мотивировку убийства. Скажите, по роду своей работы Шелихов должен был находить виновников пожара?
— Да, это входит в обязанности инструктора, и когда он сдает объяснительную по поводу того или иного очага, то должен указать причину возгорания.
— И на многих Шелихов составил акты?
— Прилично, — утвердительно кивнул Курьянов.
— Так. Ну а мог кто-нибудь из тех, кто «пострадал» по вине Шелихова, отомстить таким вот обратом?
Курьянов задумался, потом сказал твердо:
— Нет.
— И вы можете так вот запросто поручиться за них? — несколько обескураженный таким ответом, спросил Верещагин.
— Могу, — все так же твердо ответил летнаб. — Я вырос в Кедровом, и если не считать сезонников да отдельных путейцев на станции, могу головой поручиться за наших людей. К тому же резона нет, чтобы из-за десяти рублей, которые кто-то уплатил по акту, устраивать охоту на человека.
— А как же девяносто девятая статья Уголовного кодекса? — удивленно поднял брови Верещагин, припоминая, что по ней за неосторожный поджог леса предусматривается до пяти лет лишения свободы.
— Эх, Петр Васильевич… — кисло улыбнулся летнаб, — не помню я такого случая. Может, где и применяется она, статья эта, но у нас такого не было. Хотя и стоит иной раз кой-кому припаять, — добавил он.
— И все-таки подготовьте список людей, которые были наказаны по представлению Шелихова…
В гостиницу Верещагин вернулся поздно вечером. Тот небольшой эксперимент, что они провели с Грибовым, яснее ясного говорил о том, что убийца ошибиться не мог. В безоблачном небе висела толстобрюхая луна и, словно фонарь с желтой подсветкой, высвечивала дорогу. Значит, преступник ждал именно его, Артема Шелихова, прекрасно зная о том, что он находится в гостинице.
«Кто? Кто об этом мог знать?» — ломал голову Верещагин. Первое — это буфетчица, дежурная и администратор. По их поводу Грибов ведет проверку по всем каналам. И второе — уже более сложное и пока что неразрешимое: кто-то следил за ним, Шелиховым, твердо решив убрать. Но кто? И главное — почему?
Чувствуя, что он не сможет заснуть, Верещагин взял со стола черновые записи Кравцова и, подложив под тощую подушку шерстяное одеяло, лег на кровать.
«Отпуск парашютиста, — размашисто писал Кравцов, — 48 рабочих дней. Плюс двадцать отгулов. Оклад: у рядового — 90 рублей, ст. пар. — 100 руб., инструктора (в зависимости от классности) — 110—130 руб. Оплата за прыжки: 7 р. 50 к. — прыжки тренировочные; производственные прыжки — от 10 руб. до 17 р. 50 коп. (10 руб. — на открытую площадку, 17 р. 50 коп. — на лес).
Премиальная система (ежемесячно при хорошей работе до 60 процентов оклада). Среднегодовой заработок 200—220 руб.».
«Когда нет пожарной обстановки, — писал далее Кравцов, — парашютисты совершают тренировочные прыжки. За лето у парашютиста 20—25 прыжков».
Верещагин отложил лист в сторону, задумался: ему все больше и больше нравился своей профессиональной дотошностью этот московский журналист Игорь Кравцов. «Дай-то бог, чтоб выкарабкался».
V
Долго не мог заснуть и Курьянов. Он и до ста считал, и пару таблеток элениума принял, а закроет глаза — и вот он, будто живой, Артем Шелихов. «Неужели прав следователь, и именно последний пожар — причина убийства Артема?» — мучил себя вопросом летнаб. И он, в который уж раз, пытался восстановить в памяти утро того дня, когда он забросил Артему взрывчатку и двух рабочих, которых выделил лесхоз на помощь.