Назаров, давно не бритый, с заскорузлыми от рыбьей чешуи руками, сидел перед майором и угрюмо смотрел в окно.
— Господи-и… — заголосила женщина и вдруг вскинула на мужа злые глаза, ладонью размазала слезы по лицу. — Ирод! Все тебе денег мало! Другие мужики как люди, с бабами своими в кино ходют… — она словно задохнулась от ненависти к мужу. — А я… Одна, как дура, с детьми маялась, пока ты там… А теперича опять? Нет уж, на-кось выкуси. Думаешь, молчать буду? На-кось! — сунула она в лицо мужу фигу. — Пиши, Василий Петрович.
— Замолчи! — вскинулся на нее Иван.
— Назаров! — осадил его майор и внимательно посмотрел на женщину. — Слушаю, Настя.
— Ох, дура… — раскачивая головой, пробормотал Иван и запрятал лицо в руки. — Ох, дура…
— Пусть дура, — крутанулась к нему Настя, — но и гад этот у меня попляшет! Пиши, Василий Петрович, — повторила она. — Думаешь, икру эту дети мои ложками едят? Как бы не так. Он после колонии рыбину лишнюю боится в дом принести. А икру солит да балык коптит для Павла Волкова. Это он, гад ползучий, моего дурака браконьерить подговорил. И сети ему новенькие припер.
— Та-ак… — протянул майор. — Постой-ка, Настя. — Он посмотрел на сникшего мужика, спросил: — Чистосердечное признание писать будешь? Сам знаешь, на суде зачтется.
Чуть приоткрыв рот, выжидающе смотрела на мужа Настя.
— Ну, соглашайся, Ваня, — тихо попросила она.
…Показания, которые дал Иван Назаров, были более чем любопытны. Оказывается, на него еще весной вышел Павел Волков, рабочий орсовского склада, и за бутылкой водки уговорил Ивана «батрачить» на него. Для этой цели Иван отрыл себе землянку в укромном месте на протоке, куда из года в год заходила нереститься кета, соорудил в тайге коптильню, тайком завез новенькие сети. С последней же водой, когда вот-вот встанет река, он должен был вывезти оттуда икру и холодного копчения балык. Покупатель, Павел Волков, брал у него товар оптом. Цена, конечно, была не столь солидная, продавай он икру закрученными поллитровыми банками, однако и риска попасться не было. Одним словом, в выигрыше были оба…
«Получается, что у Волкова был другой оптовый покупатель или даже несколько, и возможно, за тысячи километров отсюда, в тех же Среднеазиатских республиках или в Закавказье, куда он мог переправлять товар, — рассуждал Грибов. — Ну, а если он мог нанять одного «батрака», то почему исключается возможность двух или, скажем, трех?» На эту же мысль наводила и обнаруженная землянка на пожарище, а также показания Назарова.
— Как думаешь, Иван, кто еще из поселковых может «рыбачить» на этого самого Волкова? — спросил Грибов.
Назаров поднял голову, опустошенно посмотрел на майора.
— Товарищ начальник, честное слово не знаю, — прижал он к груди руки.
— Ну, может, все-таки вспомнишь, — допытывался Грибов.
Назаров виновато пожал плечами:
— Не знаю, но как-то я у Павла хмыря одного видел. Рюкзак у него с собой был, а в нем — сетка. Такая же, как у меня, японская. Ну-у, что Волков дал. Я ее сразу приметил. Сеток-то таких днем с огнем не сыщешь, а тут вдруг — и у него и у меня.
— Что за «хмырь»?
— Как зовут — не знаю, — пожал плечами Иван. — Он сразу же засобирался, рюкзак тот с сеткой завязал в отвалил. Правда, один раз я его видел. Года два, поди, прошло. Ну, когда у нас в клубе суд показательный был. Этот самый хмырь тогда тигра в тайге завалил, а парашютисты, что из лесоохраны, его и захомутали.
Майор прекрасно помнил этого «хмыря», как назвал его Назаров. Семен Андреевич Рекунов, 1944 года рождения, рабочий леспромхоза. Совершил предумышленное убийство пришлого в их места тигра. Его тогда взяли ребята из команды Шелихова. Взяли с помощью бригадира лесорубов Ивана Бельды. «Если только это действительно он, надо будет посоветоваться с Бельды», — подумал Грибов. Ведь лучше его никто Рекунова не знал: мужик в поселке новенький, в леспромхозе по оргнабору оказался, семьи не имел, а со своим бригадиром как-никак общался не один день.
Грибов решил не перепоручать этот разговор своим сотрудникам и вечером подъехал к конторе леспромхоза.
Бригадир с первых же слов понял, в чем дело.
— Однако, Василий Петрович, если это Семен на реке сети ставит, трудно будет его взять, — хмуро сказал он. — Хитрый человек. И смелый очень. Помните, как два года назад он тигра в Кедровом урочище завалил? Ведь если б не парашютисты, так бы и ушел безнаказанным.
— Поэтому и прошу денек-другой полетать с нами. Ты его повадки знаешь. Вдруг наткнемся…
Видимо, что-то привлекло внимание командира машины, и вертолет начал делать левый разворот. Грибов протер уставшие от напряжения глаза, посмотрел в обзорное стекло, но кроме наваливающейся на них густо заросшей тайги ничего примечательного не увидел.
«А видимо, прав Верещагин, — подумал он. — И в землянке той браконьерил Татьянин брательник. Видать, Артем как-то вычислил его, оттого и не сказал ни летнабу, ни ребятам. Неужели тоже «батрак»?»
— Гляди-ка, Петрович, — позвал пилот. — Да не туда. Вон, чуть левее…
Грибов посмотрел в ту сторону, куда кивнул командир машины, но кроме очередного медведя, мелкой рысцой трусившего к зарослям, ничего не увидел.
— Ну, Петрович, — усмехнулся пилот, — видно, комиссоваться тебе пора: глазоньки-то совсем не видят. Смотри внимательней. Вишь, медведь ямку под бережком разрыл? То-то и оно. Видно, тут кто-то кетой балуется, а внутренности в ямы зарывает, дабы рыбнадзор это место не оприходовал.
Только теперь Грибов увидел под берегом неглубокую ямку, вокруг которой валялись рыбьи потроха.
— Значит, еще один, — резюмировал майор, — Сделай-ка круг, может, его стоянку увидим.
Машина, зависшая над водой, дрогнула и, нагоняя воздушным потоком мелкие частые волны, пошла вперед. Поднявшись метров на сто, пилот сделал один круг, второй, однако ничего подозрительного не было.
Неожиданно за спиной раздался голос Лаптева:
— Что, товарищ майор, нашли чего?
— Вроде того, — отозвался Грибов, поворачиваясь к командиру машины: — Посади-ка «стрекозу» вон там, — кивнул он на широкую прогалину между деревьев. — Придется прочесывать.
— Слушаемся, товарищ начальник, — весело отозвался пилот и тут же спросил озабоченно: — А к награде представишь? Все-таки, как пишут в газетах, с риском для жизни, выполняя особо ответственное задание по задержанию особо опасных преступников, не щадя драгоценной жизни, они, простые советские труженики неба…
— Будет тебе, — отмахнулся майор.
Пока командир выводил вертолет на посадку, Грибов устало распрямился, поднимаясь, жестко растер поясницу и вышел в салон. Нештатники собрали карты и теперь смотрели на майора. Около двери пристроился бортмеханик.
— Значит, так, ребята, — сказал Грибов, окинув взглядом парней. — Вроде бы еще одного нащупали. Так что прошу соблюдать осторожность.
Они облазили весь квадрат подступающей к реке тайги, однако не только землянки с дымокуром, но даже старого костровища не нашли. Через пару часов безрезультатного поиска собрались у разрытой медведем ямы, один из нештатных рыбинспекторов зло сплюнул.
— Может, зря вовсе здесь мыкаемся. — Он покосился на вертолетчиков, которые возились у опустившей лопасти машины, пробормотал негромко: — Может, те же самые летуны поставили сеть на ночь, а поутрянке очередным маршрутом вытащили ее вместе с рыбой. Следов-то никаких.
— Да нет, — отозвался Лаптев, — похоже на то, что здесь кто-то серьезно порыбалил. — Он кивнул на раскопанные медведем потроха: — Такого с одной сетки не наполоскаешь.
Молчал Грибов. Ковырял носком сапога землю старший участковый инспектор Александр Ефимович Лаптев. Подошел командир машины, откашлялся, сказал виновато:
— Товарищ майор, лететь надо. До сумерек часа три, а нам еще груз забросить старателям. Можем не успеть.