— На занятиях что-то случилось?
— Там все в порядке. — Стрельцов отстраняет жену и продолжает мерить комнату шагами. — Надоело все, — говорит он раздраженно. — Жизнь вот эта на ящиках надоела. Бесквартирье и нищета! Увольняться надо. Начать, пока силы есть, все сначала. А, мать?
Валя обнимает мужа за шею и прижимается щекой к его груди. Как бы там ни было, а когда он рядом, ей хорошо, покойно и уютно.
В кабинете командира полка идет крутой разговор. Подполковник горячится.
— Вы понимаете, Вадим Николаевич, что вас ждет впереди? — говорит он Стрельцову. Отходит к столу, резко разворачивается. — Вы же ничего, ничего, кроме как управлять БМП, стрелять и учить этому солдат, не умеете!..
— Научусь, — твердо возражает капитан, — еще не поздно.
Он стоит посредине кабинета на бордовом ковре, руки держит по швам, но не чувствует неловкость в разговоре с начальником.
— Вадим, — в голосе подполковника звучит дружелюбие, — вспомни наш батальон. Где нас только судьба не испытывала! Дорогу от Термеза, Саланг, Кандагар, Баграм, Джелалабад — все прошли. Теперь живи да служи. Ты же боевой офицер, в почете здесь.
— Я решил, Сергей Петрович, — упрямо твердит Стрельцов.
— У вас нет квартиры. Где собираетесь жить? — Подполковник опять горячится, размахивает руками. — И выслуги-то у тебя всего десять лет, о пенсии и речи быть не может.
— Не надо мне ничего, — говорит Вадим. — Всю службу по частным халупам скитаюсь до по кэчевским гостиницам. Так что привычный, а хуже не будет. Еще пятнадцать лет «пахать» по двенадцать часов в сутки и гроши за это получать? Хватит! Идет сокращение армии, вот меня и увольняйте. Специальность моя не дефицитная, замена найдется. Таких, как я, дураков еще немало.
— Капитан Стрельцов! — повышает голос Сергей Петрович. — Вы офицер! Постыдитесь таких слов. — И уже спокойно и устало добавляет: — Да тебя, Вадим, и не уволят. Пришлют документы обратно.
— А вы меня но служебному несоответствию увольняйте. Ну, не дискредитацию же воинского звания мне зарабатывать, товарищ подполковник! — Теперь Стрельцов смотрит на командира дерзко, с вызовом и повышает голос: — Я все равно уйду!
— Стрельцов! Не забывайтесь! — вскипает командир полка. Но справляется со своими чувствами. — Идите, Стрельцов. И подумайте хорошенько еще раз.
— Я подумал. — Он энергично поворачивается, щелкает каблуками и выходит из кабинета.
Подполковник осуждающе и вместе с тем озабоченно смотрит ему вслед, качает головой.
Вадим Стрельцов одет по-спортивному: на нем кроссовки, джинсы, футболка. Он стоит возле доски объявлений и записывает на клочке бумаги телефоны организаций, которые рекламируют те или иные вакантные места.
— «Требуется инженер-механик…» Подходяще. Попробуем…
На его предплечье болтается авоська с двумя пакетами молока и свертками.
В тот день он звонил во многие организации, побывал в некоторых конторах и заводоуправлениях. Устроиться на работу оказалось делом не простым. Специалисты нужны повсюду, но высококвалифицированные и с солидным стажем. Руководители и кадровики, прочитав в его документах — «уволен по несоответствию должности», подозрительно смотрели на Вадима и говорили одно и то же: «Рады бы, но…»
Вадим Стрельцов бредет по улицам города. В задумчивости перебрасывает авоську через плечо и шагает дальше, не видя людей. Воздух вокруг неожиданно сотрясает солдатская песня:
«…Не плачь, девчо-о-онка, пройдут дожди! Солдат верне-е-ется, ты только жди!»
По улице идет рота. По всему видно, что солдаты шествуют из бани: раскрасневшиеся довольные лица, под мышками свертки в вафельных полотенцах со штемпелями. Роту ведет бравый прапорщик. В паузе между словами песни он зычно отдает команду: «Рот-та!» Подразделение переходит с походного шага на строевой. Раз, два, три! — звонко хлещут подошвы сапог по мостовой! И песня с еще большей силой сотрясает воздух.
Вадим долго смотрит вслед солдатскому строю.
У стойки бара в ресторане сумрачно, плавают облака табачного дыма, громкий говор подвыпивших посетителей. Авоська с двумя пакетами молока и свертками стоит в углу. Вадим тянет через соломинку коктейль из тонконогого фужера. Другой, уже пустой, стоит перед ним.
Наконец, он справляется с содержимым, отставляет фужер в сторону и вяло машет рукой бармену: мол, повтори. С другого конца стойки за Вадимом с интересом наблюдает, попыхивая сигаретой, молодой человек лет двадцати пяти. Лицо его ничем не примечательно, волосы цвета соломы старательно зачесаны назад; парень высок и широкоплеч. На нем спортивные брюки, кроссовки и легкая рубашка с подвернутыми короткими рукавами, отчего еще заметнее развитые бицепсы.
Он встает и идет в зал, из которого доносится музыка, звон посуды и гомон развлекающихся гостей.
Стол в углу зала, отгороженный от других декоративной перегородкой. Он обильно заставлен снедью, и за ним довольно многочисленная компания. В центре — мужчина лет сорока, в великолепном кремовом костюме и галстуке типа «бабочка», с холеным лицом и дорогой укладкой пепельной гривы. С обеих сторон к нему прилипли две девицы в откровенно декольтированных нарядах. Правая рука его путешествует от колена и выше одной из них, левую он просунул из-за спины под мышку другой и тискает ее грудь. Девицы похохатывают, что-то наговаривают, будто мурлычат, и по-кошачьи ластятся. Здесь же остролицый и худой молодой человек в сафари откинулся на спинку стула и смотрит стеклянными глазами в одну точку. Гороподобный парень спешно уничтожает цыпленка, жадно посматривая на близстоящие блюда. Молодящаяся особа в дорогом платье, увешанном драгоценностями, смакует содержимое рюмки и неотрывно наблюдает за мужчиной, забавляющимся картами. Молодые люди в легких рубашках с подвернутыми рукавами и старательно зачесанными, крашенными под цвет соломы, волосами.
Именно к этому столу подходит парень, вошедший в зал из бара. Он оказывается возле вальяжного мужчины в кремовом костюме, склоняется и нашептывает ему на ухо:
— Шеф, там интересный экземпляр. Шайба — во! — разводит он в стороны руками. — Лакает пойло Эдика и вроде на последние «бабки».
— И что за мысль зашевелилась в твоем черепе? — под смех девиц надменно говорит «шеф», не поворачивая головы.
— Нам же нужен приятель, — заискивающе скалится парень.
— Пощупай его. Возьми Валеру и Сержа, — показывает мужчина на молодых людей, сидящих в конце стола.
Парень распрямляется и едва заметным движением головы дает им знак выйти. Те встают и следуют за ним через зал.
Один из парней протискивается к стойке и становится рядом с Вадимом. Щелкает двумя пальцами и, получив фужер с коктейлем, будто случайно опрокидывает его содержимое на Вадима.
— Что ты делаешь? — Стрельцов отталкивает парня и осматривает залитые джинсы и футболку.
— Чё пихаешься, фраер?! — Парень резко толкает Вадима в плечо.
Стрельцов слетает со стула, балансирует на ногах. Устоять ему не удается. Крепкий удар в челюсть отбрасывает его к стенке. Он встряхивает головой и в следующее мгновение с легким пружинистым подскоком, как боксер на ринге, принимает боевую стойку.
Рассмотрев противника, Стрельцов наносит удар правой рукой от пояса вперед сверху — вниз. Тот обрушивает на Вадима ответный удар. Мелькают руки, ноги, тела, озлобленные лица дерущихся. Одни из клиентов бармена Эдика устремляются к выходу, другие — прижимаются к стенке. Визжат две женщины, оказавшиеся рядом.
Неожиданно для Стрельцова в драку ввязывается второй, соломенногривый парень. Он подскакивает к Вадиму сзади и бьет его в бок. Стрельцов охает, чуть приседает от боли и в тот же момент пропускает серию ударов. Это отключает ощущение боли. Он отскакивает в сторону, делает «вертушку» и наносит напавшему на него сзади парню удар ногой в лицо. Тот мешком летит к стойке, «собирает» стулья, сползает с них и замирает в неестественной позе.