Неожиданно открывается дверь. На пороге тот человек, которого называют «шеф». Увидев эту сцену, он спешно закрывает за собой дверь и шипит, как разъяренный гусь.
— Валет! Рыжая! Совсем спятили. Хоть бы нору закрыли!
Те вскакивают, прихорашиваются. Рыжая игриво говорит:
— Фу, какой ты, Крез, злой и грубый.
— Заткнись! — перебивает ее шеф. — И не Крез, а Николай Иванович Смоляников. Заруби это себе на носу и помни, когда переступаешь порог этой конторы. Зайди ко мне!
Он выходит из комнаты. Рыжая целует в щеку Валета и щебечет:
— Не печалься, дорогой, я скоро приду.
Рыжая в кабинете Николая Ивановича. Она сидит в кресле, высоко закинув ногу па ногу, курит длинную сигарету и, смакуя, время от времени запрокидывает голову, пускает в потолок струйку табачного дыма. На ее коленях — перламутровая сумочка.
— Мне нужна трехкомнатная хата в приличном районе, — говорит Крез. Он сидит за столом, откинувшись на спинку кресла, барабанит пальцами по столешнице. — И уж, конечно, не с видом из окон на помойку.
— Государственная или кооперативная? — рассматривая, как стелется дым от сигареты, спрашивает Рыжая.
— Кооперативная.
— Да, так лучше. С государственной сейчас много хлопот. — А деньги?
— Перед тобой, — показывает Крез на конверт, что лежит у него на столе.
Рыжая прячет конверт в сумочку, не любопытствуя, что в нем. Крез протягивает ей плотный лист бумаги о машинописным текстом, на котором наклеена фотография.
— Оформишь на этого парня.
Рыжая рассматривает фото.
— А он, видно, ничего мужик, этот Стрельцов.
— Но ты его, думаю, не заинтересуешь! — перегнувшись через стол, с издевкой бросает Крез.
Возле гостиницы КЭЧ — крытый брезентом грузовик. Входная дверь в это прибежище бездомных и командировочных военных открыта настежь и подперта кирпичом. Грузчики таскают ящики, коробки и закидывают их в кузов. Появляется Стрельцов с тюком в руках, за ним важно шествует Андрейка и несет небольшую коробочку. Вадим вталкивает в брезентовую утробу свою ношу, отправляет туда же «груз» сына, идет к распахнутым дверям гостиницы. Андрейка вприпрыжку бежит за ним.
Грузчики тащат шкаф и, переругиваясь, достигают вестибюля, где, наблюдая за происходящим, стоит, поджав губы и скрестив на груди руки, администраторша. Один из профессиональных тяжеловесов, рослый и рукастый парень в засаленном кепи, раздевает ее глазами. Он, заглядевшись, спотыкается о ковровую дорожку и выпускает из рук шкаф. Товарищи его лишаются опоры с одной стороны, пытаются удержать груз в прежнем положении и отчаянно костерят парня.
Комната Стрельцовых. Здесь хлопочет Валентина, укладывая вещи. Ей помогает Марля Николаевна — сменная дежурная по гостинице.
— Так все спешно, — причитает Валя. — Вечером сказал, что переезжаем, а с утра уже вон машина приехала.
— Голому собраться — только подпоясаться, — говорит Вадим, появившийся на пороге. Он слышал слова жены, и ее заботы кажутся ему несерьезными. Он веселый и, похоже, горд тем, что так скоро получил квартиру.
— И то правда, — подхватывает Мария Николаевна. — На-ка вот, Вадим. Неси давай, — подает она ему еще один узел.
— И тебе, Андрейка, работа есть. — С этими словами она вручает мальчику сверток и легонько подталкивает его к двери.
Парень в кепи все-таки выбрал подходящий момент: прижал администраторшу к стенке, тискает ее и что-то нашептывает на ухо. Она слегка, больше для вида, сопротивляется, отталкивает его. Грузчики идут по коридору, оглядываются на них, похохатывают. Парень, наконец, оставляет администраторшу и идет вслед за товарищами.
— Хулиган какой! — вскрикивает она, но совсем не сердито и озирается по сторонам.
Вечер, новая квартира Стрельцовых. Вадим и Валентина стоят обнявшись на просторном балконе, перед ним как на ладони раскинулся городской ландшафт. За их спиной Андрейка затеял игру с мячом. Время от времени он выкрикивает: «Я — Марадона, я — Марадона!» — и носится по ярко освещенным комнатам, холлу. Мебель Стрельцовых — все те же две кровати, стол, обшарпанный шкаф… — уже расставлена, но комнаты кажутся пустыми. Вадим и Валя повернулись на выкрики сынишки, смотрят на него и счастливо смеются.
Грохот выстрела. Шелестит трассер. Вспышка разрыва на склоне зеленого холма. Следом — душераздирающий вопль: «А-а-а…» Конопатый Ржа зажал ладонями уши, орет и крутится волчком на одном мосте. На траве — брошенный им гранатомет. Невдалеке — «контингент».
Стрельцов подходит к Рже, берет его за рукав и крепко встряхивает. Ржа перестает орать и смотрит на Вадима круглыми от испуга глазами.
— Я же объяснил, — говорит Стрельцов, — что до того, как нажать на спусковой крючок, надо открыть рот, так меньше давления на перепонки.
— Где не надо, там пасть умеете открывать, — это он обращается уже к своим «ученикам». — Показываю, как нужно производить выстрел.
Стрельцов поднимает с земли гранатомет, встает на одно колено и, вскинув «трубу» на плечо, изготавливается к ведению огня. Он замер на несколько секунд в этом положении, рот его полуоткрыт. Гремит выстрел. Трассер с шелестом рассекает воздух. Вспышка на зеленом склоне холма — и от мишени в разные стороны летит щепа. Вадим встает с колена, идет к «контингенту».
— Кто выполняет упражнение следующим? — спрашивает Вадим.
Обучающиеся с опаской поглядывают на гранатомет. Из толпы выходит Седой.
— Давай, Профи, — говорит он и протягивает руку за гранатометом. — Я попробую.
Седой споро выходит на рубеж открытия огня, привычно изготавливается к стрельбе. Выстрел — и граната в щепу разносит мишень на холме. Седой идет к наблюдающим за его действиями, как всегда, чуть развернув голову, словно демонстрируя свой красивый профиль. Вадим не сводит с него глаз.
Валентина Стрельцова в большой светлой кухне. Она тихонечко напевает модную эстрадную песенку и шинкует овощи. На плите дымятся кастрюли. Валя выглядит мило, по-домашнему, на ней легкий ситцевый халатик, белокурые волосы подобраны цветастой косынкой.
Неожиданно раздается трель электрического звонка. Валентина открывает входную дверь. На пороге гороподобный парень (мы его уже видели в ресторане, жадно пожирающим цыпленка, в кругу странной компании).
— Здравствуйте, здравствуйте, — быстро говорит он. — Вот вы какая, Валентина Стрельцова. Рад, очень рад с вами познакомиться. — Не переставая сыпать словами, толстяк теснит Валю вовнутрь квартиры. — А я — директор торговой базы. Маленькой такой, но торговой. Зовут меня Кирилл Семенович Ченов. Лизонька моя — это жена — Кирюшей меня называет. — Тут он тоненько хихикает. — Мы к вам заехали по просьбе Вадима Николаевича. Мебель привезли и еще кое-что из мелочей.
— Но я об этом ничего не знаю. Муж мне ничего не говорил…
— Он, наверное, забыл, — перебивает ее толстяк. — А может быть, хотел сделать вам сюрприз. Позвольте-ка пройти к окошечку.
Гороподобный втискивается в кухню, останавливается по пути к окну, и, прикрыв в блаженстве глаза, тянет носом воздух:
— Божественные запахи!
Толстяк открывает окно и кричит вниз мужчине, который стоит возле автомобиля-фургона:
— Эй! Давай все сюда, все сюда!
И отходит от окна, снова останавливается посередине кухни, втягивает носом воздух:
— Замечательно! Божественно!
— Может быть, налить вам тарелочку щей? — предлагает Валентина. — Они у меня уже готовы…
— С удовольствием, с большим удовольствием отведаю ваших щей. — Парень быстренько усаживается за стол, потирает в нетерпении руки, жадно следит за Валентиной.
На пороге квартиры Стрельцовых появляются грузчики с первой ношей. Потом они заходят еще и еще… И все несут и несут какие-то ящики, коробки. Валя смотрит на происходящее, будто посторонняя, не хозяйка.
Облизываясь, толстяк встает из-за стола, подходит к плите, снимает с кастрюли крышку и заглядывает в нее. Некоторое время он стоит в нерешительности, затем возвращается к столу, берет тарелку и наполняет ее до краев. Мурлыча себе под нос, аккуратно несет тарелку к столу. На пороге кухни появляется Валентина. Толстяк, усаживаясь за стол, говорит: