…Уже на следующую ночь дозорные, находившиеся па стенах крепости, радостными криками приветствовали зловещее зарево, разгоревшееся глубоко во вражьем тылу.
Нарочный доложил о том архимандриту да двум воеводам осадным.
— Услышал господь молитвы наши, — размашисто перекрестился Иоасаф. — Поднимается народ.
— Теперь и нам полегче станет, — обрадовались воеводы–князья…
Иван подружился с Антипом. Он оказался добрейшей души человеком, к тому же дельным и решительным. Крашенинников смог воочию убедиться, что для окрестных крестьян каждое слово его было законом.
Знал архимандрит, к кому направить своего посланца!
В течение двух–трех недель им удалось сколотить из мужиков несколько отрядов, направить разрозненные усилия тех, кто стихийно сопротивлялся врагу, в единое русло. Полякам пришлось оттянуть часть сил, занятых осадой крепости, на подавление крестьянского движения.
С каждым днем накапливались ценные сведения об общей численности врага, о расположении войск, вооружении и даже о намерениях. Их удалось выведать у поляков, захваченных мужиками. Но как передашь все это в осажденную крепость?
— Нужно в крепость пробиться, сведения собранные архимандриту сообщить, — чуть не каждый день теребил Антипа Иван. — Сколотим большой отряд — и клином…
— Силенок не хватит.
— Кабы поздно потом не было.
— Ты ж вот сумел выйти из крепости? — хитро улыбался Антип. — Вот и дуй тем же манером обратно.
— Говорил же тебе сто раз: не могу я раскрывать тот путь…
— Ладно, погоди, торопыга. Потерпи немного. У нас еще много дел не сделано. А там придумаем, как весточку архимандриту передать. Есть у меня задумка одна…
— Как?
Антип сощурился.
— Ты–то мне не говоришь, как из крепости выскользнул? Потерпи, узнаешь в свой час.
Крестьянское движение, сигналом к которому послужило прибытие Крашенинникова из осажденной крепости, продолжало неумолимо разгораться в тылу у врага, доставляя ему немало хлопот.
Одним из мужицких отрядов командовал сам Антип. Иван, нога которого к тому времени поджила, участвовал с ним в боевых операциях.
Когда выдавалась свободная минутка, Иван возвращался мыслями к тем, кто остался в крепости. И чаще всех думал он о Наташе. Выгонят поляков, вернется он на поляну, которую запомнил крепко, откопает крылья из–под земли да листа палого, спорет материю. Даст бог, к тому времени не успеет попреть она. Каждую холстиночку почистит, отмоет. Все Наташе верпет: шей снова сарафаны да платья, наряжайся, как цветок вешний!
Однажды, после жаркой стычки с арьергардным польским отрядом, Антип затеял разговор, которого давно и с нетерпением ждал Крашенинников.
— Славно бы весточку в крепость подать, — произнес Антип, почесывая бороду. — Как полагаешь?
— Давно пора.
— Грамоте знаешь?
Неожиданный вопрос поставил Ивана в тупик.
— Маркую немного. Приятель один обучил, — промямлил он.
— Добро. А из лука стреляешь?
— В цель за сотню шагов бью без промаха! Нас много чему перед осадой научили, — оживился Крашенинников.
— А я из лука стрелять не могу. Не мужичье ото дело, больше княжья забава.
— Да в кого ты стрелять–то собираешься? — начал терять терпение Иван.
Замысел Антипа оказался остроумен и в то же время прост. Он сводился к тому, что нужно нацарапать на имя архимандрита Иоасафа грамотку, в которой изложить все о враге. Грамотку свернуть в трубку и привязать к стреле. Далее под видом перебежчиков проникнуть в лагерь осаждающих.
— А потом совсем просто, — заключил Антип. — Улучить момент да послать стрелу с посланием, чтобы через мену в крепость перелетела.
— А как там догадаются, что стрела не простая, с гостинцем? — вслух подумал Иван.
— Сделаем на стреле отметинку, и вся недолга.
— Какую?
— Да хоть бечевкой перевяжем, чтоб в глаза бросилась, — сказал Антип.
Крашенинников хлопнул его по плечу и проговорил с улыбкой:
— Есть у меня два друга. Там остались. Оба такие выдумщики — не приведи господь. И ты, Антип, им бы в масть был. Придет час — сведу вас…
К вечеру Антип притащил откуда–то отменный лук, и они вдвоем двинулись в путь, одевшись поплоше.
Чем ближе к крепости, тем больше вражьих застав попадалось на дорогах. Иван предложил обходить их, но Антип отверг это предложение:
— Все путем делать должно, чтобы комар носу не подточил. А то поляки невесть что про нас подумают. Нужно, чтобы они нам поверили.
— Верно, — согласился Иван,
Пока везло: враги их пропускали, признавая за перебежчиков.