Юрий Збанацкий
Военные рассказы
Рассказы, вошедшие в сборник, — военные, партизанские. Некоторые из них написаны автором по свежим следам событий (Юрий Збанацкий — подпольщик, командир партизанского соединения, Герой Советского Союза). В рассказах повествуется о мужестве, верности, о любви, о той проверке, которой подвергла человеческие чувства война. В рассказах «Анка», «Мать», «Такая уж у нее доля» и других с большой силой изображен советский патриотизм в действии. Рассказы Юрия Збанацкого воспитывают ненависть к немецкому фашизму, но они учат также различать среди немцев наших друзей, боровшихся против Гитлера. Такие рассказы, как «Судьба семьи Герайсов», служат важному делу интернационального воспитания советских людей.
Внук Щорса
I
С самого утра Ганну охватила смутная тревога. Чего-то ждала она, а чего — сама не могла понять. Лицо у нее то и дело менялось. Большие серые глаза выглядели то глубоко задумчивыми, то вдруг вспыхивали, и расширившиеся зрачки, казалось, не могли вместить отчаянье и ужас. Она отворачивалась от костра, на котором закипал большущий котел, и настороженно осматривалась вокруг.
— Тебе плохо? — сочувственно, с тревогой в голосе спросила ее подруга, партизанская кухарка Марина.
— Ничего, — чуть слышно ответила Ганна, поспешно гася огоньки испуга в глазах, и снова задумчиво смотрела на костер.
— Гляди, не они ли… — предупредила Марина.
— Нет, еще не скоро… — пробормотала испуганно Ганна, и лицо ее вспыхнуло.
Ей не хотелось думать про это. Да и в самом деле, неужто пришло время рожать? Уж если оно придет, то не так скоро это будет, будет… А может, и вообще ничего не будет? Да только нет, уже так ощутимо жило в ней что-то новое, неведомое, но уже близкое, родное. Она все чаще и чаще думала про него. Так хотелось, чтобы все свершилось скорее и… а как же тогда с ним быть? Нет, это произойдет не сего дня, это будет потом! Она ведь совсем хорошо себя чувствует. Только вот эта тревога на сердце, усталость во всем теле… Да мало ли у нее было подобных тревог? Сколько она их пережила? Когда шла к мужу в партизаны, нешто не овладевала ею тогда тревога? Знала же — нелегко придется в лесу на холоде, каждый день в боевой обстановке с малым ребенком… И как-то там ее встретят? Но что было делать, когда она, полуголая и босая, по снегу еле успела удрать от полицаев? А мать и брата схватили…
Вслед за тревогой пришла жалость, и они вдвоем изрядно измучили молодую женщину. Острая боль клещами вцепилась в ее сердце, потом пробежала по телу, разбередив его, но оно упрямо воспротивилось, и боль затихла.
Марина, все время скрытно следившая за подругой, заметила, как по лицу Ганны проскользнула гримаса боли, а на побледневшем лбу выступили крохотные капельки пота. Заметив озабоченный взгляд Марины, Ганна быстро отерла рукавом лоб и пересела подальше от костра, на колоду.
— Ох, и жарко же, — вяло пожаловалась она.
Потом опять сидели молча. Ганна продолжала думать. Уж сколько она передумала с того дня, как прибыла в отряд… Все скрывала свою беременность. Боялась: узнают партизаны, станут смеяться. Да еще, чего доброго, скажут: «Иди куда хочешь, не нужны нам здесь такие вояки». И правильно сделают, ведь не о семьях им нужно думать, не о детях. Она постоянно тревожилась и терялась, когда кто-нибудь дольше, чем следовало, задерживал свой взгляд на ее полнеющей фигуре, закутанной в широкое пальто или мужской полушубок. Неужто догадываются? Ганне казалось: никто не знает того, о чем всем давно уже было известно. И если б она повнимательней приглядывалась к людям, то, конечно, прочитала бы потаенное содержание их взглядов — не пренебрежение и насмешку, а нечто совсем иное. Она робела, терялась и долго не знала, что ответить женщинам-партизанкам, когда те впервые напрямик спросили ее.
— Еще не скоро… не знаю… — краснея, отвечала она.
Теперь она старалась не смотреть людям в глаза, боясь встретить в них осуждение и теша себя надеждой, что это и в самом деле наступит не скоро.
Но оно в конце концов наступило.
Котел парил, на поверхности воды пузырилась темно-ржавая пена. Вот с одного края запрыгали прозрачные горячие пузырьки, они согнали к другому краю пенистую накипь. Кипящей воде сделалось тесно в котле, она вытесняла пену, и та потекла через край прямо на горячие угли. Под котлом зашипело, сердито, клубами повалил сизый дым с паром.