Лицо Королькова словно бы качнулось и мгновенно преобразилось. Улыбка загуляла по его губам. Шаг стал торжественнее.
— Вот мы теперь втроем и попразднуем встречу с гитлеровцами.
Зашли в деревню. Порожней, неправдоподобно пустой была она. Только в одном доме они нашли мяукающую кошку да в другом застали слепого старика. Корольков опять почувствовал недоверие к сержанту и сказал:
— Вот тебе и обворужение. Нет, надо было идти болотом.
Морозов спросил у старика:
— Немцы есть?
— Были вчера, а нонче как будто их здесь нету. Да ведь я слепой.
Выходя из лачужки, Морозов обернулся к старику.
— А про село Крицы, дед, не слыхал?
— Село Крицы будет через три деревни. Как минуешь Осьмушкино да пройдешь Доезжалово, попадет тебе такая роща, сынок…
— Я спрашиваю, как у них там положение?
— Положенье что ж? Положенье у всех такое, что лучше в гроб. В Осьмушкине осталось шесть дворов, в Доезжалове три, а в Крицах небось и одного нету.
Отправились в Осьмушкино. Неподалеку от села завернули в хуторок. Пожилая женщина высунулась из окна и крикнула им:
— Чего ходите? Немцы ездят как раз по этой дороге.
— Мимо хутора? — спросил обрадованно Корольков.
— То-то что и есть — мимо хутора. Заходите покушать.
Морозов сказал:
— Не, нам вооруженье требуется. Мы все нашим оставили, а теперь видим — без вооруженья скучно.
— Да заходите ж.
Зашли. Женщина угостила их кашей, показала троих ребят, сидевших в погребе. Была она тревожна — боялась за детей и за двух коров, из-за которых не покинула хуторка… Она даже пива своей варки налила им по большой кружке.
— Порежут фашисты. И коров моих порежут, и детей. Куда мне деваться? Они все время завертывают ко мне, да днем, вишь, торопятся… а как ночь придет, порежут.
— Чего им не порезать, — сказал Корольков спокойно, — у них на нас жалости нету. Товарищ сержант, — обратился он к Морозову, — здесь бой принимаем али на дороге?
— Ишь ты, не терпится! — воскликнула в страхе пожилая женщина, а Морозов, утешая ее, сказал:
— Отправились.
И пошли они дальше.
Миновали стороной Осьмушкино, от которого осталось действительно несколько изб, и вышли на широкий проселок, окаймленный березами, чисто вымытыми дождем.
По дороге в тощей повозке ехал еще более тощий старик, понукая серую и маленькую лошаденку. Попросили старика, чтобы подвез.
— А садитесь, — сказал вяло старик, — мне что.
И разговориться не успели — видят: навстречу три повозки, и в них битком набито немцами.
— Хорошая встреча, — воскликнул Корольков.
— Кабы свободны мы были, — сказал Морозов, — а то ухлопают, кому знамя достанется?
— Еще посмотрим, кого кто ухлопает.
Между тем старик, видимо привыкший уже к боям, поспешно свернул в березы. Немецкие повозки тоже остановились. Морозов решил, что единственный выход — брать на хитрость. Сержант с винтовкой наперевес бросился вперед, крича:
— Взвод, за мной! Сдавайся, немец!
Несколько гитлеровцев бросились бежать, но человек восемь залегли и открыли огонь.
Залег и Морозов.
Выстрелом разбило карабин у Королькова и ранило его в руку. Гусев стал перевязывать приятеля, а Морозов, разозлившись, схватил гранату и встал… Немцы бросились бежать. Морозов — за ними, кидая гранаты. Он бежал за ними метров двести.
Когда он вернулся, Корольков стоял на ногах, прислонившись к березе и придерживая правой рукой разбитую левую. Морозов, чувствуя себя виноватым, сказал:
— Зря мы сюда направились. Надо бы тебя послушать, Корольков.
И тут только он разглядел лицо Королькова. Оно, несмотря на рану, вызванную ею боль и бледность, наполнено было таким торжеством, что Морозов не мог не подивоваться. Корольков сказал:
— Почет событию. Разве мы в болоте могли бы их столько уложить? В честь сына… Пойдем.
И они пошли мимо убитых фашистов.
Корольков сказал:
— Ну, ребята, большой у меня нынче домашний праздник, в толстый колокол звоню. Не грех бы выпить чарочку простого. — И добавил — Теперь вы без меня пойдете, а я уж как-нибудь к нашим вернусь. Прости, товарищ сержант, если чем обидел.
— Бог простит, — ответил сержант шутливо, и они обнялись.
Корольков повернул к подразделению, а Морозов и Гусев направились лесом дальше, на восток.
К полудню небо, как и вчера, огрузло тучами. На листья посыпался дождь.
То и дело вспоминая подробности схватки, ранение Королькова и его удивительный характер, они лезли через поваленные и гнилые деревья с опавшей корой, переходили поляны, кочки…